Унтер-офицер и другие - [33]

— Давайте лучше выпьем немного, — предложил лесник, — и расстанемся мирно. Кто знает, что с нами будет завтра?

Мольнар охотно поднял стакан:

— Ваше здоровье. Только дайте нам несколько мешков, чтобы мы все это могли в них положить.

— Мешки у нас найдутся.

— Что будет с нами завтра? — повторил Сийярто вопрос лесника. По выражению его лица было видно, что он собирается дать на него обстоятельный ответ. — Многие мои друзья считают, что теперь всему старому пришел конец и можно смело надеяться, что скоро мы заживем мирно, спокойно и по закону справедливости.

Однако Фекете перебил его вопросом:

— А что, если эти гитлеровцы сюда вернутся?

У Сийярто сразу вылетела мысль из головы.

«Черт бы тебя побрал! — мысленно обругал он Фекете. — Разумеется, они могут и вернуться, еще как могут. Никто ведь за ними по пятам не гонится. Стоит им только понять, что их обдурили, и они сразу же вернутся, чтобы все забрать, а заодно и рассчитаться с нами».

— А может, и в самом деле нам нужно подготовиться к обороне? — серьезно обвел всех взглядом Сийярто.

Лесник не сразу понял, чего хотят военные.

— Домишко мой крыт камышом, господа воины, чуть что — сразу же загорится. Не успеешь вынести и того, что в нем осталось, — испуганно стал объяснять лесник.

— Забирайте продукты и пошли! — сказал Мольнар. — Швабы дали такого драпака, что их и след простыл. Испугались они до ужаса!

— Это мы и сами видели, — заметил Галфи. — Но чего? Уж не нашей ли редкой стрельбы? Я думаю, они побывали и в более серьезных переделках. Даже уверен в этом.

— Не знаю… — задумался Мольнар. — Один из них пошел в кладовку за компотом… — Говоря это, унтер даже показал, как гитлеровец вышел оттуда с банкой в руке. — Поставил банку на стол перед офицером, а сам как закричит, что в кладовке русские.

— Что?! — удивился Гашпар и уставился на дверь.

Унтер посмотрел на Гашпара и громко рассмеялся.

«Какая глупость! — подумал он. — Что русские забыли в кладовке у лесника?» Однако через секунду смех замер на его губах. Он заглянул в кладовку и под полкой, уставленной многочисленными банками с вареньем и компотами, увидел лежащего на полу человека. На нем была военная форма, но не венгерская и не немецкая, а русская.

— Боже мой! — изумленно воскликнул унтер. — А ведь здесь действительно кто-то есть.

Лесник сдвинул шляпу на затылок и проговорил:

— Боже милостивый! А я ведь и забыл совсем об этом бедняге! Он там один, только будьте с ним осторожны, а то ведь у него и оружие есть.

— Он русский? Правда это?

Сийярто стал быстро переминаться с ноги на ногу, будто земля жгла ему ступни. Мольнар распахнул дверь в кладовку, в углу которой на полу лежал русский солдат. Русский осмотрел всех по очереди и одновременно, будто синхронно, поводил из стороны в сторону дулом автомата.

Сийярто, давно ждавший встречи с солдатом Красной Армии, во весь рот радостно заулыбался и, разведя руки в стороны, бросился к русскому со словами:

— Дорогой товарищ, не бойся, ты в надежном месте, среди друзей! — И бросился было обнимать советского солдата, но тот, не поняв обращенных к нему венгерских слов, насколько позволяли ему силы, оттолкнул Сийярто стволом автомата.

— Стой! — крикнул русский голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Ты что, не понимаешь? Я твой друг! Товарищ твой!..

— Как же он тебя поймет? — оборвал его Мольнар. — Он ведь ни слова не знает по-венгерски.

Сийярто устало опустил руки.

«Ужасно, — мелькнуло у него в голове. — Такой знаменательный момент — и на тебе! Из-за такой ерунды испорчена радостная встреча. А уж кому-кому, как не нам двоим из всех здесь присутствующих и понять друг друга? Кому и поговорить, как не нам? А вот не можем. И только из-за того, что я не знаю русского, а он — венгерского…»

— Маркс, Энгельс… — начал Сийярто, чувствуя, как пот выступает у него на лбу. — Ленин, Сталин…

Однако и эти слова не подействовали на русского солдата, так как он видел перед собой вооруженных солдат противника, среди которых один даже был офицером. Все они казались русскому подозрительными.

«Когда они нашу землю топтали, я что-то не слышал от них таких слов, а теперь, когда их песенка спета, быстро выучили эти четыре фамилии».

Мольнар быстро перевел свой автомат в положепие «за спину» и по-русски сказал:

— Не стреляйте.

— Ты знаешь русский? — со вспыхнувшей надеждой спросил Мольнара Сийярто.

— Немножко научился за два года пребывания на фронте.

— Тогда объясни ему, что…

— Не говори ерунды! Я не так уж знаю по-русски, чтобы читать ему лекции. Хорошо, что он еще не выпустил мне в живот очередь из автомата. — И, обратившись к русскому, продолжал: — Я вижу, ты тоже сержант?

— Сержант.

— Ну, убери автомат, мы тебя не тронем.

— Я что, пленный? — спросил русский и снова повел дулом своего автомата.

— Черта с два! — ответил Мольнар. — Мы дезертиры, понимаешь? Не бойся!

— Дезертиры? Это точно?

— Точно.

Сержант на миг задумался, затем опустил автомат и, протянув руку, сказал:

— Гриша.

Унтер пожал протянутую ему руку. Лесник, видя, что все кончилось миром, немного успокоился и начал объяснять:

— Он вчера вечером пришел ко мне. Вид у него был измученный. Что бы вы сделали на моем месте?