Университетские отцы и дети - [5]

А будь при такомъ професорѣ ботаники хорошiй професоръ сравнительной анатомiи! Такого односторонняго увлеченiя и въ поминѣ не было. Но то и бѣда, что у насъ если одинъ дѣльный професоръ на фкультетѣ, – то и слава Богу! О цѣломъ факультетѣ и не помышляетъ никто; этакой роскоши и не слыхано.

Все дѣлалось по простотѣ. Получитъ господинъ професорскую каѳедру и знаетъ что обезпеченъ на двадцать пять лѣтъ; дѣлаетъ онъ что, ничего не дѣлаетъ – все равно; никому до этого дѣла нѣтъ; сидитъ на мѣстѣ крѣпко и незыблемо, и неизмѣнно каждое первое число по званiю своему жалованье получаетъ. Роскошь! Ну, пока молодъ еще туда – сюда занимается кое – какъ; иной лѣтъ пять протянетъ, а тамъ къ концу шестого и увидитъ, что все это прахъ и суета: суета суетъ и всяческая суета. Еще лѣтъ пять журналы учоные почитываетъ, а тамъ и это броситъ; развѣ ужь очень про какое открытiе прокричатъ. А между тѣмъ десять лѣтъ не шутка; чинъ соотвѣтственный получитъ и славой взыщется. Всякiй знаетъ, что онъ професоръ, да и знать – то это за честь себѣ почитаетъ. И польются на професора всякiя благодати: и почетъ, и репутацiя учоного и – главное – изобилiе денежное. Кого пригласить въ наставники – наблюдатели? – заслужоннаго и уважаемаго професора. Кому поручить преподованiе въ спецiальныхъ класахъ спецiальнаго училища? заслуженному и уважаемому професору. И платятъ такому професору по двадцати пяти рублей серебромъ за урокъ. Оно и професору выгодно и начальству спецiальнаго училища лестно: нами – де и столпы науки не гнушаются, потому мы цѣнить людей умѣемъ. Денегъ у насъ что – ли нѣтъ! Конечно, иной кандидатъ и за пять – бы рублей читалъ лекцiи, да еще толковѣе. Такъ опять разница: то професоръ, лицо извѣстное, а то кандидатъ какой нибудь. А нашъ професоръ живетъ да живетъ себѣ, и видя его хочется сказать: «ахъ ты, растолстѣлъ, разжирѣлъ и забылъ даже чему учился».

Гдѣ—же синклиту такихъ почтенныхъ мужей заботиться о составѣ факультета? Они и въ професора – то выбираютъ тѣхъ кто подъ руку подвернется: подвернется хорошiй человѣкъ – счастье; подвернется дрянь – и то сойдетъ. Все дескать больше насъ грѣшныхъ знаетъ: недавно учился. А то и по протекцiи и по родству люди попадаютъ въ професора; кто сынка Роберта, кто племянничка Анатолiя упрячетъ въ наставники. А люди ходятъ и удивляются; откуда молъ эти молодчики въ професора налѣзли? А удивляться, право, нечему.

Однако возвратимся къ професору ботаники. Его влiянiю, хотя и полезному, но одностороннему, какъ уже было замѣчено, изъ професоровъ не противудѣйствовалъ, да и не могъ – бы, не смотря на все желанiе.

Опозицiя явилась въ средѣ студентовъ. Были люди занимавшiеся, помимо лекцiй, сравнительной анатомiей; они предостерегали товарищей отъ увлеченiя, – болѣе или менѣе удачно. Опозицiя заговорила громче вотъ по какому случаю. Одинъ молодой учоный представилъ дисертацiю на степень магистра зоологiи. «О костяхъ запястья млекопитающихъ,» – сочиненiе, обратившее на себя вниманiе учоныхъ. Опонентомъ, кромѣ професора зоологiи, былъ назначенъ доцентъ минералогiи, который не зналъ какъ отдѣлаться отъ своей обязанности. Дня за три до диспута возвратился изъ заграницы професоръ ботаники; доцентъ къ нему: «будьте благодѣтелемъ, будьте вмѣсто меня опонентомъ;» професоръ согласился. Не въ томъ бѣда, что професоръ согласился, а въ томъ бѣда, что онъ путемъ дисертацiи не прочелъ. На диспутѣ онъ сталъ возражать; сдѣлалъ два – три незначительныя замѣчанiя и тотчасъ съѣхалъ на общiе взгляды. Именно, онъ обвинилъ магистранта въ томъ, что онъ не обратилъ вниманiя на исторiю развитiя. Професоръ говорилъ долго и много; рѣчь его была отчасти его profession de foi; онъ выставлялъ важность изученiя исторiи развитiя (въ чемъ диспутантъ, конечно, и не сомневался) и въ заключенiе объявилъ, что внѣ ея нѣтъ спасенiя. Магистрантъ видимо былъ смущенъ такимъ заключенiемъ; онъ сказалъ двѣ три фразы, – и офицiальный диспутъ окончился.

Но дѣло этимъ не кончилось. Послѣ диспута, въ спорахъ студентовъ рѣшается обыкновенно кто былъ правъ, кто виноватъ. Тутъ – то опозицiя и выступила. Она доказала весьма ясно, что и внѣ исторiи развитiя есть спасенiе, что это не единственный методъ, – что сравнительно – анатомический методъ, опредѣленiе гомологiй, имѣетъ свои права и т. д. Впослѣдствiи торжество опозицiи увеличилось. Магистрантъ напечаталъ въ свою защиту цѣлую статью «о методѣ наукъ наблюдательныхъ.» Професоръ, прочтя эту статью, объявилъ на лекцiи, что онъ былъ не правъ, что изученiе исторiи развитiя очень важно, но что это не единственный методъ. «Хотя – прибавилъ – онъ у насъ въ ботаникѣ безъ исторiи развитiя ничего и сдѣлать нельзя.»

Професоръ, конечно, продолжалъ идти своей дорогой и странно было – бы требовать отъ него большаго. Нельзя – же требовать чтобъ всѣ професора были первостепенными и всеобъемлющими учоными; и то хорошо, что человѣкъ работаетъ по возможности.

III

Я могъ начать эту главу криками негодованiя, язвительно замѣтить, что вотъ дескать какiе професора у насъ были и т. д., то есть излить свою жолчь страницахъ на пяти, – но увы! никакъ не могу сдѣлать этого. При воспоминанiи о професорахъ химiи и геогнозiи улыбка самая добродушная, самая незлобивая, появляется на лицѣ моемъ; мы вѣдь и тогда не сердились на сихъ почтенныхъ мужей, а какъ – то добродушно – терпѣливо переносили ихъ. Что спрашивать съ человѣка, когда онъ не въ силахъ ничего. Притомъ, оба професора были люди очень добрые и простодушные, они сознавали сами, что отжили свой вѣкъ, – но надо – же выслужить пенсiю?