Универсальное устройство - [152]
Я задался целью во всех моих интервью спрашивать людей, работавших над первым iPhone, как они относятся к устройству, которое благодаря им разошлось по всему свету, и очень удивился, услышав почти ото всех двойственное отношение. Многих пугало то, каких высот и всепоглощающей популярности достиг iPhone и бум приложений, порождённый им. Большинство также отмечало отрицательные стороны, что он постоянно отвлекает на себя внимание, что парочки сидят вместе за ужином, молча уставившись в свои телефоны.
Один из опрошенных, Грег Кристи, который мечтал создать портативный компьютер, хранит iPhone первого поколения у себя дома. «Я попросил ребят из аппаратного отдела извлечь батарею из первого iPhone, и теперь он лежит у меня, вместе с газетой, вышедшей в тот памятный день. С фотографией моей семьи. И с запиской, – рассказывает он. – Всё это спрятано под половицами крыльца – дело всей моей жизни».
Однако больше всего меня поразил ответ человека, руководившего разработкой программного обеспечения для самого влиятельного устройства наших дней.
«Я вижу, как люди всюду носят с собой телефоны и почти никогда с ними не расстаются, – говорит Ламиро. – Как я к этому отношусь: ну да, это здорово, это удивительно. Но, знаете, софт – совсем не то, что живопись, которой занимается моя жена. Она – художница и пишет картины маслом. Когда она завершает картину, её работа остаётся на века, она неподвластна времени. А технологии – кому будет интересен iPhone через двадцать лет?»
Он имеет в виду, что технологии всё время меняются, совершенствуются, и даже достижения, которые приводят к появлению чего-то настолько значимого и популярного, как iPhone, в итоге устаревают и оказываются забыты. «После нашей технологии будут и другие», – говорит Ламиро. Он рассказывает, что писал код десятки лет, и от его работы почти ничего не осталось: большую часть уже удалили и заменили. «Впрочем, вся основа, платформы всё те же». Хорошая метафора для описания технологического прогресса. Его работа способствовала созданию более масштабной, более постоянной оболочки, платформы, которую другие люди возьмут за основу, станут использовать, дорабатывать и развивать дальше.
«Ты не создаёшь нечто, подобное музыкальному произведению, которое будут слушать и переслушивать десятки или сотни лет, – говорит Ламиро. – Твоя работа не проживёт долго, вскоре её заменит что-то получше, и от неё не останется и следа». А если след и останется, то его мало кто заметит. Один шажок вперёд, бог знает, к чему навстречу, один шажок в океане прогресса, где смешано множество технологий.
Пусть работа и останется никем не замеченной, она всё равно будет значимой – она станет клеем, который скрепляет постоянно совершенствующиеся технологии, наши основные способы взаимодействия с миром.
Некогда компьютеры были людьми, и, в известном смысле, ничего не поменялось. Потому что совершенствование идёт благодаря сотням тысяч ученых, инженеров, простых рабочих, дизайнеров, продавцов, исследователей и шахтёров. Устройство следующего поколения уже находится в разработке, можете поверить: его уже добывают из недр Земли.
Об источниках
iPhone представляет собой конвергенцию технологий, или, говоря словами компьютерного историка Криса Гарсии, технологию слияния. Существует множество высокоразвитых технологий, которые упакованы в наши тоненькие прямоугольнички и которые, как видно, так прекрасно уживаются друг с другом, что они объединились в продукт, работающий будто по волшебству. Поиски и исследование истоков, породивших подобное устройство, оказались делом непростым: потребовалось хорошенько продумать какие технологии и места нужно изучить, с какими людьми пообщаться.
Предстояло разобраться с теми вещами, которые, по моему мнению, являлись ключевыми ингредиентами iPhone – мечтой об аудио-визуальном средстве общения, технологией мультитач, процессором, требующий минимум затрат и при этом выдающим высокую производительность, разработкой революционного пользовательского интерфейса и так далее, – и изучить их корни. Таким образом, перед написанием каждой главы я беседовал с изобретателями технологий и новаторами, равно как с историками и аналитиками, изучавшими ту или иную технологию, штудировал опубликованные исследования и патенты, относящиеся к рассматриваемой сфере, и отправлялся в значимые места, которые влияли или способствовали развитию предмета, о котором я писал. К примеру, мультитач я обсуждал с Биллом Бакстоном, первопроходцем в данной области, я ездил в ЦЕРН, чтобы взглянуть на среду, в которой впервые зародилась эта технология, и просто не мог не высказать упрёк в сторону всем известного заявления Стива Джобса, что именно Apple «изобрела мультитач». Разговоры с Бакстоном и изобретателем сенсорной технологии Бентом Стампом помогли мне восстановить сложную и полную тайн общую картину изобретения, обрамлённую личностями со сложными отношениями к своей работе и месту в истории.
В то же время, самая важная часть в понимании истоков iPhone заключалась в беседах с шахтёрами, заводскими рабочими, утилизаторами электронных отходов и ремонтниками – здесь мне открылась суровая правда о самом востребованном в наши дни устройстве. Мне хотелось скрытно проникнуть на территорию Foxconn, так как мне кажется важным для общества понимание, как и в каких условиях изготовляется самый популярный гаджет в мире.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Мы знаем, что глютен опасен. Мы уверены, что прививки не нужны. Мы не сомневаемся, что наших детей учат неправильно. Мы знаем лучше, ведь мы – настоящие ьэксперты, а не эти «умники» с дипломами и научными степенями. Автор этой книги, Том Николс, – американский ученый и политолог, специалист по международным отношениям и пятикратный чемпион Jeopardy! американского аналога «Своей игры». «Смерть экспертизы» – это не просто исследование современных тенденций в обществе, но и призыв задуматься, почему так происходит и, что самое главное, к чему это может привести.
Что ждет нас в 2050 году? Будут ли нам доступны совершенно новые технологии, которые пока даже невозможно представить? Или же при мысли о технологиях будущего вам представляются летающие автомобили, покорение космоса и всесильный искусственный разум? Ответы на все интересующие нас вопросы о будущем вы найдете в этой книге, составленной редактором журнала The Economist Дэниелом Франклином из прогнозов, сделанных ведущими мировыми учеными, нобелевскими лауреатами и писателями.