Уникальный экземпляр: Истории о том о сём - [38]
— А где же этот рыжий парень, Дэниел, образец красноречия?
Пол уже развернулся, чтобы уйти, но остановился перед стоявшей на пороге Бетт.
— Вы о Дэнни? — Пол замялся. — Он в Кентукки.
— В Кентукки? Он оттуда родом? — Бетт поудобнее прислонилась к дверному наличнику и поймала себя на том, что впервые с того дня, когда услышала «Вы сегодня вечером свободны?», чувствует себя непринужденно в компании Пола.
— Родом он из Детройта. В Кентукки открылась временная вакансия, и он поработает там три месяца, если все пойдет гладко. Надеюсь, от него не было беспокойства, пока он у меня гостил?
— Нет-нет. Мне только все время хотелось предложить ему бутерброд, чтобы немного подкормить.
— Понимаю. Дэнни нужно лучше питаться. — Пол опять развернулся к ступеням, чтобы уйти.
— Знаете, — сказала Бетт, — в старину рыжих считали бесами. Из-за дьявольского цвета волос.
Пол засмеялся:
— В нем есть нечто бесовское, но не больше, чем в любом из нас.
Бетт взглянула на связку ключей у Пола в руке, на покерную фишку, выданную за двадцать лет чистоты… два десятилетия без наркотиков. И кое-что прикинула в уме. Чик Легарис определенно достиг двадцати одного года и, следовательно, был еще младенцем в ту пору, когда его отец, опустившийся на самое дно, начал свой путь к сегодняшнему августовскому вечеру.
В этот миг Бетт еще острее почувствовала, что она сама и ее дети принадлежат к миру Грин-стрит.
— Спасибо, что избавили меня от массы неудобств. — Пол помахал ключами.
— De nada[7].
Пока он шагал к своему дому, Бетт смотрела ему вслед.
Она повернулась, чтобы уйти в дом, и тут — хоп! — увидела себя в кухне рано утром, задолго до рассвета, когда дети еще спят.
— Привет, громила, — говорит она своему кофейному агрегату и готовит себе обычный утренний латте, а потом, в другой кружке, двойной капучино с умеренной шапкой пены.
Обе кружки она выносит на крыльцо, спускается по ступеням, пересекает лужайку под низко нависающими ветвями платана и оказывается на подъездной дорожке, где у Пола Легариса наготове стоит телескоп, направленный к восточному небу, пока еще глубокому, темно-синему.
Там как раз поднимается Сатурн. В окуляре он великолепен, окольцован — жирный, как гусь, просто красавец.
Алан Бин плюс четыре
Как доказала наша четверка, долететь до Луны в этом году намного проще, чем было в шестьдесят девятом, хотя никого это не колышет. Понимаете, за холодным пивом у меня во дворе, когда на западе изящным ноготком принцессы низко висел полумесяц, я сказал Стиву Вонгу, что если он поднапряжется и запустит в небо, скажем, молоток, то указанный инструмент, описывая восьмерку длиной в пятьсот тысяч миль, обогнет эту самую Луну и бумерангом вернется на Землю, — интересный факт, правда?
Стив Вонг работает в «Хоум депо», где имеет неограниченный доступ к молоткам. Он согласился метнуть пару штук. Его сослуживец Эм-Дэш, сокративший свое настоящее имя до этой рэперской формы, не понял, каким образом удастся поймать раскаленный докрасна молоток, падающий со скоростью тысячи миль в час. Анна, владелица дизайнерского бюро, правильно сказала: ловить будет нечего — молоток сгорит, как метеор. Плюс к этому она не купилась на примитив моей космической схемы «запустил — дождался — поймал». И вообще, она не доверяет моим рассуждениям о космических полетах. Мол, я не впервые завожу: программа «Аполлон», то-се, посадка лунохода, пятое-десятое, а теперь уже начал подтасовывать детали, чтобы выставить себя крупным специалистом, — и опять же она права.
Вся моя библиотека научно-популярной литературы хранится в карманного формата читалке «Кобо», так что я просто выцепил главу из книги «Не тут-то было, Иван: Почему Си-Си-Си-Пи проиграл в лунной гонке», написанной неким профессором-эмигрантом, явно точившим на кого-то зуб. По версии этого профессора, в шестидесятых Советы надеялись переплюнуть программу «Аполлон» именно методом восьмерки: ни тебе орбиты, ни посадки, только фотографии да право хлопать крыльями. Красные запустили непилотируемый «Союз», предположительно с манекеном в скафандре, но наделали столько косяков, что на новые попытки не решились, даже не стали отправлять в космос собаку. По кличке Капутник.
Анна, тонкая и меткая, как розга, за время наших с ней отношений (изнурительные три недели) доказала, что по запасам энергии она — сущий электровеник. И тут она увидела перед собой достойную цель. И решила преуспеть там, где не удалось русским. А что, классно. Полетим, говорит, все вчетвером, это не обсуждается, но когда? Я предложил приурочить старт к годовщине «Аполлона-11», самого знаменитого космического полета за всю историю, но это не прокатило: на третью неделю июля у Стива Вонга был талон к ортодонту. Тогда как насчет ноября? В ноябре «Аполлон-12» совершил посадку в Океане Бурь, но 99,999 процента населения Земли об этом забыло. Нет, сразу после Хеллоуина Анне предстояло быть подружкой невесты на свадьбе сестры, так что наиболее подходящей датой для нашей миссии оказалась последняя суббота сентября.
В эпоху «Аполлонов» астронавты отдавали тысячи часов летной и инженерной подготовке. Осваивали систему аварийного спасения при старте, соскальзывая по длинным канатам в бункеры с мягкой обивкой. Учились пользоваться логарифмической линейкой. Хотя нам ничего этого не требовалось, четвертого июля мы все же испытали нашу ракету-носитель на широченной подъездной дорожке перед домом Стива Вонга в Окснарде — прикинули, что среди праздничных фейерверков наша непилотируемая первая ступень пронесется в ночном небе незамеченной. Задание выполнено. Покинув воздушное пространство Нижней Калифорнии, ракета в данный момент носится вокруг Земли со скоростью одного оборота в девяносто минут и — однозначно уточню для спокойствия многочисленных государственных структур — должна благополучно сгореть при возвращении в плотные слои атмосферы через год с небольшим.
