Уникальный экземпляр: Истории о том о сём - [36]

— Эббот и Костелло. В одном их фильме тощего звали Чик. Мы эту комедию смотрели тыщу раз, и я стала звать брата Чик. Прозвище к нему приросло.

— Уж лучше, чем Ла-Ла-Ла-Ларри Ле-Ле-Легарис.

— Да уж конечно, — сказала Бетт. — В четвертом классе меня, как и еще семь девочек, звали Элизабет. — Бетт еще раз посмотрела в телескоп на Юпитер и опять поразилась красоте этого зрелища.

— Старик едет. — На Грин-стрит Нора увидела свет фар отцовской машины.

Бетт хотела рвануть к своему дому, но в сложившихся обстоятельствах это выглядело бы настолько оскорбительно, что ей пришлось перебороть свое инстинктивное желание смыться.

— Эй, клоуны, вы что делаете у меня на газоне? — Пол вышел из машины, а с ним — какой-то рыжеволосый парень, ненамного старше Чика. — Я не вам, Бетт. А этим двум ушлепкам.

Нора обернулась к Бетт:

— Папа употребляет такие слова, как «ушлепки». Извините, что при вас.

— Это Дэниел.

Пол указал на рыжего парня, который — Бетт сразу заметила — отличался крайней степенью худобы, возможно от недоедания. Одет он был во все новое, но явно не по своему вкусу, и этого стеснялся. Ребята поздоровались; Бетт тоже сказала «здрасте».

— Толстяк со спутниками на месте? — Пол проверил, как выглядит газовый гигант. — Дэниел, ты когда-нибудь видел Юпитер?

— Нет. — Без лишних слов Дэниел подошел к большой трубе и заглянул в окуляр, а потом без выражения сказал: — Вау.

— А у вас есть спутник, Бетт? — спросил Пол.

— Был когда-то. Научил меня говорить «фигасе». — Бетт покосилась на Нору. — Извини, что при тебе…

— «Фигасе» — нормальное выражение, — сказала Нора. — Универсальная превосходная степень. Как «не хило» или «супер-дупер».

— Или «клево», — вставил Чик.

— Или «ништяк», — добавил Пол.

— Или «охереть», — сказал Дэниел. И опять без выражения.

Все растерялись.

Этот Дэниел остался у Легариса на несколько дней. По утрам Бетт слышала их отдаленные голоса, долетавшие через забор из заднего двора. У нее на глазах эти двое отъезжали от дома около семи вечера, и в один из вечеров рыжий не вернулся. На Грин-стрит опять царили мячики, велосипеды и малышня, спешившая урвать последние дни каникул. По воздуху вдруг осязаемо поплыл исход лета.

В последний августовский вечер Бетт повела детей в пиццерию, примыкавшую к павильону игровых автоматов. После этого грохота домой они вернулись, как в рай. Ребятишки Пателов у себя на лужайке возились с поливочным шлангом, Эдди и Шарри побежали к ним. А Дейл сразу вошел в дом. Бетт помедлила на чудесном, прохладном ветерке, перебиравшем листву платана. Привезенные в картонной коробочке остатки пиццы незаметно перекочевывали к ней в руку, и, склоняясь под нижними ветками, Бетт с аппетитом откусывала один кусочек за другим.

Пол Легарис рядом не отсвечивал. Его машины на подъездной дорожке не было, и в тишине Грин-стрит Бетт расслабилась, хотя мучилась чувством вины, приканчивая четвертый ломтик «пеперони» с оливками и луком. Тонкий полумесяц недоеденной корочки она бросила в траву, для птиц, — и тут на подъездной дорожке Пола ей померещилось огромных размеров насекомое.

Чуть не взвизгнув от ужаса — это же мог оказаться гигантский паук, — она сообразила, что там, где Пол ставит машину, валяется связка ключей.

Перед Бетт встала своего рода дилемма: как в таком случае должна поступить соседка? Поднять ключи и оставить у себя до возвращения Пола, а затем постучаться к нему в дверь и вернуть находку? Если это действительно его ключи (что наиболее вероятно), она избавит его от мучительных и бесплодных поисков. Любой нормальный человек поступил бы именно так, но — хоп! — Пол так обрадуется, получив свои ключи, что станет навязываться с приглашением на ужин собственного приготовления: «Слушайте! Давайте-ка я во дворе организую ребрышки на гриле по моему фирменному рецепту!»

Бетт это совершенно не улыбалось. Проще всего было бы отправить к соседу Эдди. Когда Пол вернется домой, ее сын сделает доброе дело — забежит к нему с ключами, а Бетт отсидится в доме, вот и все.

Нагнувшись, она подняла связку. Помимо пары ключей от входной двери на связке болтались брелок с изображением печати Бэремского муниципального колледжа, ключик от велосипедного замка и самый большой предмет — пластиковая покерная фишка с просверленной у края дырочкой.

Фишка давно стерлась, насечки на ребре сгладились. На некогда красной поверхности сохранились лишь блеклые пятна цвета. В центре виднелась крупная двадцатка. Не иначе как Пол выиграл двадцать баксов в нелегальном плавучем казино у границы штата. А возможно, фишка напоминала о сделанной ставке в две тысячи долларов. На обратной стороне Бетт различила затейливой формы, стилизованные, как на татуировке, буквы «А» и «Н», помещенные в квадрат, поставленный на угол наподобие бейсбольной площадки. В угасающем вечернем свете она заметила на свободном поле фишки какие-то надписи, в частности слово «порок», а может, «порог» или «дорог» — да какое угодно слово из пяти букв.

На другой стороне улицы мальчишки играли в козла, ударяя мячом о дверь гаража Пателей. Бетт унесла ключи в дом, чтобы Эдди позже вернул их владельцу.