Уничтожить Париж - [85]

— Папа! — Мальчик взбежал по лестнице, распахнул дверь и ворвался в комнату, где читал отец. — Понимаю, что опоздал, но фильм был такой смешной, что я посмотрел часть его снова и всю дорогу бежал бегом!

Отец улыбнулся, отложил книгу и принялся спокойно готовить ужин, а мальчик тем временем трещал, как сорока, бегал за ним и был так взбудоражен, что не мог даже накрыть стол.

— Два яйца и чуточку молока, — сказал отец, когда ему удалось вставить слово. — Особое угощение для тебя. У нас есть несколько ломтей немецкого хлеба и кусочек пудинга. Как думаешь, насытишься?

— Конечно! — уверенно заявил ребенок. — Я совсем не такой голодный, как бывал раньше. Знаешь Жана, у которого отец в Сопротивлении? Он сказал мне, что, когда чувствуешь голод, нужно пить много воды, жевать кусочки бумаги, и голод вскоре пройдет. Я испробовал это сегодня днем, и это сработало: желудок не урчит.

Отец молча смотрел, как ребенок ест. Сам он не ел уже два дня. Кормить ребенка важнее; кроме того, ведь наверняка вскоре появятся освободители? По Парижу ходили слухи, что к городу движутся две бронетанковые дивизии.

Ребенок продолжал болтать.

— Вчера на бульваре Сен-Мишель убили доносчика. Слышал об этом? Мне сказал Рауль. Двое ребят подъехали на велосипедах и застрелили его прямо посреди бульвара, где вокруг было много народа. Рауль сказал, что это совсем мальчишки, как мы, наши ровесники. Жан хотел выйти сегодня вечером на улицу и сделать то же самое, но один из учителей прочел нам на эту тему целую лекцию. Сказал, что мы должны идти прямо домой и ни во что не вмешиваться. Знаешь, все учителя очень боятся бошей[158].

Мальчик отодвинул пустые яичные скорлупки и принялся за молоко. Хлеб уже исчез в почти пустом желудке.

— Знаешь, я говорю, что во всем классе только у меня отец награжден Военным крестом с тремя пальмовыми ветвями[159]. Все ужасно завидуют… Папа, ты знал, что сюда идут американцы? Всех бошей в их черных мундирах скоро перебьют. Вчера взорвали бистро. Там было полно бошей. Рауль сказал, что кровь текла по канавам. Немецкая кровь… Господи, как бы я хотел это видеть! Папа, завтра я вычищу твой мундир. Ты должен надеть его, когда здесь будут американцы. Знаешь, что у них тысячи танков? Как думаешь, они окружат танками Париж? Как думаешь…

Отец встал.

— Пора спать… Да, да, я знаю, что американцы наступают, но их придется подождать. Они долгое время шли сюда, можно подождать еще немного.

— Когда они будут здесь? Как думаешь, появятся они этой ночью?

— Возможно, — ответил отец. — Увидим, когда проснемся утром.

Жара августовской ночи была гнетущей. Ворочаясь в постели, ребенок слышал, как отец погасил лампу и пошел в свою комнату. Слышал, как закрылась дверь, И тут же прогремел взрыв. Ребенок выскочил из постели, побежал и прижался к стене. На него посыпались пыль и кирпичи. Он почувствовал запах дыма и увидел, как пламя уже лижет край двери.

Ребенка вынесли первым. Он был в шоке, в синяках, но других повреждений не было. Отца его пришлось поискать. Спасатели разгребли кучи мусора, кирпичей, обгорелого дерева и битого стекла. Этот человек неподвижно лежал на тротуаре, но даже ребенок видел, что он мертв. Лицо его превратилось в кровавую массу.

Всхлипывающего ребенка отдали под попечение монахинь в ближайший женский монастырь. Ему дали успокоительного, уложили в постель, и пока мальчик не забылся беспокойным сном, приходили мужчины и спрашивали, видел он или слышал что-нибудь перед взрывом. Он не видел ничего. Сосед утверждал, что мимо проезжал автомобиль, замедлил у дома ход, и какой-то человек бросил что-то в переднее окно квартиры. Кто-то еще говорил, что из темноты выбежали двое. Одни говорили, что эти люди были в мундирах, другие, — что в штатском.

Ребенок остался совсем один в целом мире. Его любимые американцы прибыли, но слишком поздно, чтобы спасти мальчика от личной трагедии. Так и осталось неясным, кто убил отца мальчика — немцы или французы, и почему. Был этот человек предателем, которого приговорили без суда соотечественники? Или, как многие другие, стал невинной жертвой террористов?

Никто не знал. И так было с сотнями других.

16

У Бруно Витта в Париже было много друзей — во всяком случае, он так считал. Где они были в тот августовский день, знать он не мог, но дружескими обязанностями они определенно пренебрегли.

Когда истерически бесновавшаяся толпа преследовала его, он бежал по улице дю Фабур-дю-Тампль. Преследование возглавляла девушка, Ивонна Дюбуа, бывшая верным членом Сопротивления вот уже сутки. До того она входила в группу избранных женщин, имевших вход в номера сотрудников СД в отеле «Мажестик». Сегодня она благоразумно повернулась спиной к подобной привилегии. Ее долг был ей ясен, и она отдавала все силы делу Сопротивления.

Бруно Витт в панике споткнулся и упал. Толпа тут же набросилась на него. Его выцветший серый мундир быстро изорвали в клочья, две обезумевшие домохозяйки дрались из-за его фуражки. Ивонна Дюбуа перерезала ему горло портновскими ножницами и радостно окунула руки в горячую кровь.

— Я убила агента гестапо! — пронзительно выкрикнула она и замахала красными руками толпе на другой стороне улицы. — Я убила агента гестапо!