Унесенные войной - [88]

Паула очень болезненно восприняла бабушкину смерть. Она столько времени прожила рядом с Люси, что боль от утраты никак не отпускала ее. В конце концов, ее ведь вырастила именно бабушка, и она была рядом намного чаще, чем мать Элиза, слишком увлеченная своими делами. Даже сейчас бóльшую часть времени Элиза проводила в Соединенных Штатах, возлагая на Паулу ответственность за магазин в Париже, и девушке по-настоящему во многом помогала мадам Лессейн, хорошо разбирающаяся в этой профессии. Поскольку Пауле было всего девятнадцать, она хоть и получила основные понятия — научилась распознавать регентский столик или низенький столик XVIII века, торговаться с клиентами и вести счета, — но еще не достигла совершеннолетия, когда имела бы право сама зарабатывать себе на жизнь.

Мать пообещала, что отдаст в ее распоряжение дело, как только Паула достигнет совершеннолетия, но девушка не торопилась. Несколько месяцев, проведенных ею в Штатах с матерью, лишь подтвердили разницу во вкусах и часто противоположные представления о жизни. Паула несколько раз яростно спорила с Элизой, не понимающей ее девичьей беззаботности, ее незаинтересованности в делах — и прибыли, — как называла это Паула, — ее неприязни к Нью-Йорку и в конечном счете пренебрежительного отношения к ожидавшему ее блестящему будущему. Все обстояло так потому, что, в противоположность матери, Паула познала и нечто другое, кроме подобной жизни, когда жила с бабушкой Люси. Нечто отличное от высокого света и мира бизнеса. Как все подростки, она искала свою собственную правду и не могла забыть ту, которая научила ее понимать истинную ценность и смысл вещей, в Париже и в месте, которое она называла плоскогорьем, там, в Коррезе.

Паула чувствовала себя одинокой, очень одинокой, и когда бабушки не стало, то ей показалось, что не осталось ничего стóящего. Она теперь думала, как бы суметь поддерживать в себе — спасти, как она считала, — эту связь, так много значащую для нее, и старалась сберечь все, чем Люси особо дорожила. Сегодня девушка кое-что придумала и с нетерпением ждала приезда матери, чтобы обсудить с ней это.

И желанный день наконец настал. Однажды вечером они остались один на один в квартире по улице Суффрен, за ужином, доставленным из соседнего трактира. Элиза, произнеся несколько слов в утешение печальной дочери, рассказывала ей о доставках, заказах, сложностях в обслуживании все более и более занятых клиентов, когда Паула, очнувшись от своих грез, вдруг сказала, остановив мать движением руки:

— Надо съездить в замок Буассьер.

— В замок? Какой замок?

— Замок, куда бабушка пошла умирать.

Женщина с недоумением посмотрела на свою дочь, неожиданно поняв, что они жили в двух сильно отличающихся вселенных.

— Что произошло? — спросила она. — Ты заболела? Тебе нездоровится?

— Я не очень хорошо себя чувствую, но это, кажется, не имеет значения.

Элизе показалось, что небо свалилось на голову.

— Тебе не нравится твоя работа? — спросила она дочь.

— Работа мне нравится, но бабушка умерла, — произнесла Паула и тихо прибавила, так тихо, что не знала, были ли ее слова услышаны: — Твоя мать тоже.

Элиза, казалось, отбросила мысли о повседневной жизни. Она словно вдруг открыла для себя, что эта девушка так мало похожа на нее саму: голубые глаза, светлые волосы, хрупкая и сильная одновременно, и серьезность, так мало сочетающаяся с ее юным возрастом. К тому же Паула была более чем серьезна: в ее глазах читалась потребность в неизвестно каком плане, какой надежде.

— Тебе чего-нибудь не хватает? — спросила Элиза.

— Мне столького еще не хватает, — вздохнула в ответ Паула.

— Чего же? Скажи, я здесь, чтобы помогать тебе.

Паула замялась, будто боясь травмировать мать.

— Мне не хватает того, что я не знаю другой жизни, кроме полностью обеспеченной.

— И ты при этом хочешь, чтобы я выкупила тебе замок? — возмутилась Элиза.

— Я бы хотела, чтобы ты выкупила не замок, а землю. Если бы там на его месте была хижина, мне она была бы точно так же дорога.

— В финансовом аспекте это не совсем одно и то же.

— Я возмещу тебе эти затраты позднее.

— Из каких средств? Деньгами, которые я даю тебе?

Паула вздохнула и добавила:

— Давай больше не будем говорить об этом.

Элиза хотела взять ее за руку, на Паула резко вырвалась.

— Мне ее тоже очень не хватает, — прошептала Элиза. — С тех пор, как она нашлась, жизнь стала прекрасной. Не думай, что я равнодушна к ней. Но я потому стала еще больше работать, чтобы не чувствовать утраты, ее отсутствия возле себя.

— Нет, — возразила Паула. — Она жила возле меня, а не возле тебя.

— Да, это так, — согласилась Элиза, немного поразмыслив, — но это не значит, что я не сожалею о том, что она уже не с нами.

— Я этого не заметила.

И наступило тяжелое молчание. Элиза, вздохнув, произнесла:

— Я думаю, ты сегодня как-то слишком строго относишься к некой особе, которая всегда думала только о том, как бы устроить получше твою жизнь, давшей тебе профессию, открывшей тебе весь мир.

— Наверное, это потому, что я не смогла достичь всего этого сама.

— Наверняка все именно поэтому, — прошептала Элиза, опуская голову.