Умри в полночь - [19]

– Давайте-ка к нам в комнату, – предложил Игорь. – Мы еще не ложились.

Артем попытался сообразить – из-за Наташи, что ли, они не ложились? И, к счастью, не задал дурацкого вопроса. Потому что Игорь безмятежно объяснил и сам:

– Я только что со смены. У нас ведь как – отстреляешься и ждешь, пока подвезут. Вераш! Мы зайдем, ладно? А то – чего же в коридоре?

Арем ощупал в кармане связку, нашел ключ от Наташиной комнаты. Главное теперь было – панически потребовать осмотра этой самой комнаты, авось найдется какой-нибудь след! В том, что ему удстся стянуть подсвечник, Артем даже не сомневался. Он знал элементарные приемы отвлечения внимания, он уже чувствовал, как холодные ветви подсвечника заползают сзади за пояс штанов.

Вышла Вераша – тонкая, в туго захлестнутом на талии красивом халате. Артем удивился – соседка оказалась ничего… И какого лешего им ссориться, подумал Артем, красивая ведь они пара, он – большой, широкий, основательный, она – легкая, точеная. Но тут Артем вспомнил, что при союзе сытого и примитивного самца с красивой и неглупой женщиной только первые несколько месяцев все складывается благополучно. Он сам как-то со злорадством наблюдал такую парочку. А что Вераша очень даже неглупа – он почувствовал сразу.

– Здравствуйте! Артем! – насколько можно неуклюже представился Артем. – А я, собственно, Наташу ищу…

На этих словах Игорь подтолкнул его, и Артем оказался в комнате.

Комната выглядела маленькой из-за крупной мебели, особенно торчала полированная стенка из четырех секций. В этой комнате все было «как у людей» – и диван, еще не разобранный на ночь, и кресла, и журнальный столик – но весь этот навязанный советскому человеку рехнувшимся дизайнеров неуютный уют, тиражируемый в сотнях городов десятками мебельных фабрик, вызвал в Артеме острое чувство жалости, почти такое же, как Наташа под сосной.

Ему всегда было жаль людей, боящихся жить на свой вкус и лад, в чем бы это ни проявлялось. Приобретение мебельного гарнитура было, с точки зрения Артема, одним из крайних проявлений такого страха. Если бы он знал, что старшая сестра, которой он опрометчиво выдал немалые деньги на обстановку московской квартиры, привезет эти стандартные полированные чудища, он бы занялся квартирой сам. Вообще ему мечталось побегать по комиссионкам и откопать из рухляди одно-единственное кресло, но старинное и с высокой спинкой, пуфик с бахромой под ноги, круглый столик на одной ноге, еще столик для шахмат с инкрустированной доской, старый буфет с точеным деревяннм виноградом, как бы нависающим над застекленными дверцами, а еще настоящий сундук с тяжелой крышкой.

Все это не сбылось…

И вот, пожалев тогда себя, обреченного таращиться на пыльную полировку и не нашедшего в себе мужества сходу избавиться от этой дряни, Артем жалел всех, ставших рабами гарнитурных монстров. И это уже было в нем неистребимо.

Наташа не так уж много рассказала ему о соседях, а сам он не хотел расспрашивать ее в машине, что-то ему подсказывало, что перед разговором с ними лучше просто помолчать.

И вот он посмотрел на вошедшую следом Верашу, усмехнулся в душе – нашла с кем связываться, голубушка… – и начал бестолковый монолог, вся прелесть которого была в постоянном заглядывании в глаза слушателей и в извиняющихся улыбках.

– Вы понимаете, я поставил автоответчик. И сперва забывал его включать, а недавно научился, то есть привык… Я сегодня тоже очень поздно домой приехал…

А между тем он искал на лице Вераши следы тех слез, которые она, как рассказала Наташа, проливала с ней вместе после приказа по телефону загадочного шантажиста. Ведь обе женщины метались вместе, то впадая в отчаяние, то вспыхивая надеждой – а вдруг действительно чья-то идиотская шутка? И Вераша должна была бы с нетерпением ждать соседкиного звонка – мол, обошлось, шутник объявился! Возможно, потому она и не ложится, подумал Артем, ведь позднее возвращение мужа – это уже семейная традиция, обычно в таких случаях хорошая жена оставляет на кухне ужин и ложится спать.

– Но вы уж извините, что я так к незнакомым людям вломился! Дело, ей-богу, очень важное! Понимаете, если бы не этот звонок… Вы уж простите меня, Верочка… Ведь вас Верой зовут?.

Игорь при нем называл жену по имени, это Артем помнил точно, но ему нужно было сейчас на брюхе ползать, чтобы потом, когда дойдет до вскрытия Наташиной комнаты, все прошло благополучно. Ему нужно было быть обаятельным растяпой и неудачником, который весь – на поверхности, ничего и ни от кого не скрывая. Он только что расстался с такой же неудачницей – и ему было легко лепетать, обрывая фразу на серединке.

– Ну вот, приезжаю, пока разделся, пока то да се… Я один живу, понимаете… Собаку погулять вывел, мусор вынес… И только уж чуть ли не в постели сообразил послушать автоответчик. Понимаете, это для меня как игрушка новая. Пока я его наладил! Ну, думаю, а вдруг кто-нибудь звонил? А ему: «Добрый день, с вами говорит автоответчик». У меня тетя однажды с этим автоответчиком поругалась, ей-богу! Думала, я ее разыгрываю.

Слушателям стало надоедать. Именно надоедать. Они даже не взглянули в сторону телефона, хотя должны были бы ожидать известий. Артем явно не нарушил их беспокойного ожидания – скорее уж, нарушил их покой. Пора было переходить к делу. Образ он уже успел создать, теперь оставалось из этого образа не вывалиться.