Умри, если любишь - [4]

Шрифт
Интервал

Эмма посмотрела на Уилла и Лиззи, которые ответили встревоженными взглядами.

– Извините. – Она жалела старика, но ей не терпелось добраться до верхнего этажа. – Я очень сожалею. – Бочком протиснулась мимо мистера Хендерсона и буквально запрыгнула на первую ступеньку.

– Я позвоню в полицию, если вы не приглушите музыку, – прокричал старик, прежде чем закашляться. Но Эмма уже миновала один лестничный пролет и штурмовала второй.

Перед дверью она остановилась, выбирая нужный ключ. Дэн никогда не слушал музыку на полной громкости, так что предчувствие беды только нарастало.

– Дэн! – прокричала она. – Ты здесь? – Ключ отказывался входить в замочную скважину, и Эмма принялась молотить по тяжелой деревянной двери кулаками. – Дэн!

– Перестань, Эм. – Уилл мягко отобрал у нее ключи. – Позволь, это сделаю я.

Девушка отступила на шаг, к своему изумлению обнаружив, что плачет.

Лиззи обняла ее.

– Все будет хорошо, – прошептала она. Но теперь ее голосу недоставало убедительности.

Уилл открыл дверь, и на лестничную площадку выплеснулся рев гитар и барабанов.

– Дэнни, ты здесь? – прокричал он, переступив порог. Затем повернул налево, к гостиной, где гремела музыка, тогда как Эмма и Лиззи направились к кухне.

– Дэн? – Эмма приблизилась к двери. – Где… Господи!

– Что там? – прокричал Уилл. Его голос буквально прогремел в тишине, воцарившейся после того, как он выключил стереосистему.

– Что-то не так, – отозвалась Лиззи.

Эмма стояла рядом с ней, онемев от изумления, оглядываясь. Чтобы удержаться на ногах, оперлась о холодильник у двери. Кухню разнесли: осколки тарелок и еды усыпали пол, мусорное ведро перевернули, занавески сорвали, в раковину текла вода.

– Боже мой, – выдохнул Уилл, возникнув у них за спинами и разглядывая разгром.

– Другие комнаты!.. – Эмма вышла из ступора.

Повернулась и направилась к спальне, распахнула дверь, ожидая найти за ней что-то совсем ужасное. Но… кровать застелена, как и в момент ее ухода, все вещи на своих местах. В воздухе легкий аромат лосьона после бритья Дэна. Эмма повернулась к двери в ванную – последнее помещение в квартире, которого еще не видела.

– Черт! – услышала она за спиной голос Уилла. – Черт! Вызовите «Скорую»! Кто-нибудь, вызовите «Скорую»!

– Что случилось? – Эмма выскочила в коридор.

Уилл появился из ванной[5] с окровавленными руками.

– О, нет… – Она закрыла рот рукой, затрясла головой, привалилась к стене. – Пожалуйста, скажи, что он живой!

– Там не Дэн. – Лицо Уилла перекосило; окровавленные руки он выставил перед собой. – Ричард. Думаю, мертвый.

Глава 3

– Ты думаешь, это сделал Дэн? – спросила Эмма, когда они втроем сидели в большой коридорной нише, отведенной для ожидания.

С того самого момента, как они нашли брата Дэна, Ричарда, на полу в ванной, с разбитой и окровавленной головой, Эмме Холден отчаянно хотелось задать этот вопрос. Но она боялась ответа, который могла услышать.

Лиззи все время молчала – как в квартире, пока они ждали приезда «Скорой», так и в такси по дороге в больницу. Уилл тоже не пытался завязать разговор, хотя Эмма достаточно хорошо знала брата, чтобы видеть: что-то его тревожит.

– Нет, нет, разумеется, нет, – Лиззи вырвалась из своих мыслей. – Дэн никогда бы такого не сделал.

Брат сидел, упираясь локтями в колени и положив голову на руки, тупо уставившись перед собой.

– Уилл, – обратилась к нему Эмма. – Ты не думаешь, что он это сделал?

– Я не знаю, что и думать, – признался он.

– Дэн никогда бы не поднял руку на Ричарда, – продолжила девушка. – Дэн всегда говорит, что они никогда в жизни не дрались. И двух более близких людей просто не может быть.

– Не могли бы вы не шуметь, – одернула их проходившая мимо медсестра. – У нас есть пациенты, которые пытаются уснуть.

Эмма извинилась, посчитав замечание правильным.

– Извини, Эм, – Уилла она, похоже, не убедила, – но выглядит это не очень хорошо, вот я о чем.

И пусть ей не хотелось этого признавать, Уилл все говорил правильно: выглядело это не очень хорошо. Медики прямо заявили прибывшей полиции: на Ричарда напали, не мог он упасть сам и разбить голову. Характер повреждений указывал, что кто-то воспользовался тупым предметом и нанес по голове Ричарда не один удар. То есть никакого несчастного случая. И Дэн исчез. Не приходилось удивляться, что полицию больше всего интересовало возможное местопребывание Дэна и его взаимоотношения с братом.

– Не мог он этого сделать. – Эмма отказывалась верить, что мужчина, в которого она влюбилась, мог с такой яростью наброситься на другого человека. – Не хочу даже думать о том, что он на такое способен.

– Надеюсь, ты права, – ответил Уилл. – Действительно, надеюсь.

– Я права. И верю в него.

Напряженная тишина растянулась на несколько секунд.

– Вы думаете, полиция захочет еще раз поговорить с нами? – спросила Лиззи.

– Они определенно захотят вытянуть из нас побольше подробностей, – ответил Уилл. – Пока нам задали лишь предварительные вопросы. Мы говорим о попытке убийства… может, даже об убийстве.

– В квартире я подумала, что он мертв, – Лиззи нахмурилась, вспоминая. – Ты не смог прощупать пульс, столько крови… Я подумала, что всё.


Рекомендуем почитать
Замурованное поколение

Произведения, включенные в книгу, относятся к популярному в Испании жанру социально-политического детектива. В них отражены сложные социальные процессы в стране в период разложения франкизма. По обоим романам в Испании были сняты фильмы.


Не сердись, Иможен. Овернские влюбленные. Вы помните Пако?

В настоящий сборник под общим названием «Убийство на почве любви» вошли три романа: «Не сердись, Иможен», «Овернские влюбленные» и «Вы помните Пако?».


Английский след. Детектив с элементами иронии и любовного романа

«Стюардесса с тележкой медленно пробиралась по узкому проходу салона, обслуживая пассажиров; она непринужденно с ними беседовала, некоторые заметно хотели занять ее время больше, чем им было положено по стоимости билета. Теперь-то Саша Кошкин будет знать, что регистрацию на самолет нужно проходить как можно раньше, чтобы получить местечко в посадочном талоне поближе к креслу стюардессы, а то он, по своей неопытности, не торопился, перед полетом сидел в буфете и разминался красным вином…».


Пятая печать

Главная героиня книги молодая и амбициозная Жанна, концертный директор новой попсовой московской группы «Мэри». Дебютные выступления этой группы запланированы в одном из самых лучших концертных залов столицы, а по городу уже развешаны яркие баннеры: «Мэри» — скоро все офигеют!» И незадолго до концерта одну из участниц коллектива находят мертвой на крыше многоэтажки со всеми соответствующими ритуальному убийству атрибутами: дьявольской пентаграммой и странной запиской, текстом из Откровения Иоанна Богослова: «И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри…». За первым убийством следует второе, третье, четвертое… И ни у кого уже не остается сомнений, что в столице орудует новый серийный маньяк убийца, последователь одного из древних, поклоняющихся дьявольским силам, культов. И Жанна еще не знает, что во всей этой жуткой истории ей уготована совершенно особенная роль.


Год Ворона

В 1987 году в результате перестроечного бардака на одном из стратегических аэродромов на территории Украины закопана неучтенная атомная бомба, которую считают потерянной. Наше время. Бывший штурман стратегической авиации по пьянке проговаривается про "неучтенку" не тому собеседнику. Информация немедленно распространяется в мире плаща и кинжала, бомбу для своих целей хотят использовать спецслужбы, политики и террористы... На пути у врагов становятся отставной украинский офицер и молодой агент ЦРУ, считающий себя героем романов Тома Клэнси.


Долгое падение

История одного из самых жутких – и самых странных – серийных убийц XX века. Еще до ареста пресса прозвала его «Зверем из Биркеншоу». Питер Мануэль был обвинен в убийстве по крайней мере семи человек (вероятно, их было гораздо больше). Он стал одним из трех последних преступников в Шотландии, казненных через повешение.…Уильям Уотт, обвиняемый в убийстве всей своей семьи, стремится оправдаться – а заодно выяснить, кто же на самом деле сделал это. Только одному человеку известна правда. Его зовут Питер Мануэль, и он заявил, что знает, где находится пистолет, из которого расстреляли жену, дочь и свояченицу Уотта.