«Умрем же под Москвой!» Свастика над Кремлем - [143]

Он думал еще о многом, когда пуля, выпущенная из винтовки Моше Даяна, попала ему прямо в голову…

* * *

В Анкаре на докладе у президента Инёню находился начальник Генштаба.

– Всякое сопротивление на территории Советской Армении на сегодня подавлено. Наши войска вступили в курдские районы и сейчас заняты тем, что уничтожают курдских бандитов в окрестностях озера Ван. На сирийском фронте пока без перемен.

– Вы сказали, что подавлено всякое сопротивление, – сказал президент, придав своему голосу определенно вопросительный оттенок. – Это не похоже на армян.

– Я имею в виду организованное сопротивление. Неорганизованные группы бандитов засели в горах, но мы постоянно проводим акции устрашения, берем заложников, так что скорее рано, чем поздно, но этот край все же будет умиротворен. Это всего лишь вопрос времени.

– Да, конечно, – согласился с ним Инёню, но голос его прозвучал так, словно в мыслях у него было нечто прямо противоположное. – А как обстоит дело с предполагаемым наступлением на Мосул?

– Боюсь, что в преддверии зимы нам будет лучше всего от него отказаться, пусть даже это и вызовет недовольство со стороны Германии. Германские офицеры и солдаты отдыхают на наших морских курортах, мы снабжаем их силы у Тебриза продовольствием и топливом, однако большего мы сделать не в силах. У нас нет таких танков, как у англичан и американцев, а главное – ни у нас, ни у немцев нет такой авиации. Буквально только что, как вы знаете, союзники бомбили Анкару, и, по донесениям нашей секретной полиции, в столице пошли нехорошие разговоры… Вот если бы немцы смогли в самое ближайшее время осуществить нам поставки своей военной техники… Но и тогда ни о каком наступлении не может быть и речи раньше весны.

– Да, я думаю, что в этом вы совершенно правы, – сказал президент. – Уж если мы не смогли выбить англичан из Алеппо, то вряд ли будет благоразумно распылять наши силы, чтобы наступать еще и на Мосул.

Военный министр уехал, но не прошло и пятнадцати минут, как в кабинет президента вошел его личный секретарь, весь бледный и взволнованный.

– Господин президент! Позвольте вам сообщить, что на господина военного министра было только что совершено покушение…

– Надеюсь, что он не пострадал? – президент задал этот вопрос, стараясь казаться внешне спокойным. – Ведь он всегда ездит с такой охраной…

– Он умер… Произошло лобовое столкновение с тяжелым грузовиком, в бампер которого был залит тринитротолуол. За рулем грузовика находился армянский террорист-смертник.

– Разве личность его установлена? – Дело в том, что он умер не сразу и, когда охрана вытащила его из обломков грузовика, успел сообщить и кто он такой, и почему пошел на это преступление…

– И что же он сказал? – Он назвал свое имя, сказал, что умирает за независимую Армению и что каждого из тех, кто развязал сегодняшнюю войну, ожидает судьба Энвера-паши…

Инёню встал из-за стола и в глубокой задумчивости подошел к одному из окон.

– Да, я всегда подозревал, что тогда в Средней Азии он был убит не просто так, а что к этому делу приложили руку армяне.

– Я отдал распоряжение усилить вашу охрану, – сказал секретарь, – но прежде всего я просил бы вас отойти от окна.

* * *

Практически о том же самом в это же время в Берлине разговаривали Альберт Шпеер и Франц Тодт. Они вместе завтракали. Обычно хорошая еда и напитки поднимают людям настроение, однако, глядя на них, сейчас этого никто не сказал.

– Необходимо сообщить фюреру, – говорил Шпеер, – что в 1943 году мы сможем произвести не более 2000 танков Pz.III и Pz.IV. Предложение фюрера начать выпуск новых тяжелых танков фактически срывает всю эту программу, и там, где у нас завтра были бы сотни танков, будут десятки. Его идея о том, что их качество компенсирует общее количество машин, безосновательно. Русские, американцы и англичане все равно сделают танков во много раз больше нас и рано или поздно, но сумеют этим воспользоваться.

– Не забывайте, что наши танки и самолеты нужны также финнам, венграм, болгарам, словакам, а теперь их просит еще и Турция.

– Ну эти союзники от нас вообще ничего не получат, – сердито бросил Шпеер. – Пусть рассчитывают на собственные силы, а не пытаются устроиться за наш счет.

– Азия, – буркнул Тодт, – там верность покупают подарками. Вы не представляете, сколько своих пистолетов и с гравировкой, и с золотой насечкой в свое время просто так раздарила фирма «Маузер». Цех специальный открыли, вот как!

– Пистолеты – это еще куда ни шло, – согласился Шпеер, прихлебывая кофе. – От себя лично могу презентовать еще саблю в алмазах. Но даже паршивой танкетки они от меня не получат.

– Но фюрер настаивает… – Фюреру надо объяснить, что есть вещи, которые выше его гения. Сейчас он в упоении оттого, что кавказская нефть наконец-то в его руках. Но мне докладывают, что пройдет не меньше девяти месяцев, прежде чем мы сможем начать выкачивать оттуда топливо. Но топливо мало добыть, его еще нужно оттуда вывезти. И вот тут-то и встает очень серьезный вопрос – как? Трубопроводов через Кавказ к берегу Черного моря пока что не существует. Но даже если мы и успеем за это время построить хотя бы один, нам просто не хватит танкеров, чтобы возить ее вдоль побережья Турции и дальше вверх по Дунаю. Мы можем транспортировать нефть из Мосула по железной дороге. Это хуже, но даже такой вариант неосуществим, поскольку Мосул все еще в руках англичан, и я почему-то уверен, что ни наш доблестный Гудериан, ни турки ни сейчас, ни будущей весной не смогут его у них отбить. Либо мы опять получим взорванные и подожженные скважины…