Умереть бы раньше, чем проснуться - [6]

Дойдя до следующего угла, я уже готов был вернуться, как вдруг увидел на канализационном люке след от розового мелка. Это значило, что Дженни проходила здесь сегодня, ведь ее дом оставался в противоположной стороне!

Я обрадовался — я правильно догадался, как ее можно найти! «Я наверняка ее найду!» На минуту я даже перестал бояться. То, что я делал, походило на нашу детскую игру в «полицейских и воров». Я шагал дальше по другому кварталу, и там тоже было много витрин, но я обнаружил мусорный ящик, который забыли убрать, и на нем заметил розовую черточку.

В следующем квартале я ничего не увидел, хотя там было достаточно подходящих мест, чтобы порисовать мелками. Я решил, что Дженни там не проходила, и свернул на другой тротуар. И там, на фонарном освещенном столбе, я различил едва заметный след. Я уже не сомневался, что мне сопутствует удача.

Я миновал еще несколько кварталов и везде находил какие-нибудь отметинки мелком, как вдруг они исчезли. Я искал-искал и ничего не находил. Может, она исписала весь мелок? Или он заметил и забрал у нее мелок? Нет, Дженни ни за что не рассталась бы с таким сокровищем, и к тому же это была большая улица Аллен, всегда очень оживленная днем. Он не рискнул бы быть грубым с Дженни на глазах у прохожих.

Теперь я шел по левой стороне, слева находится сердце — вот почему я выбрал эту сторону. Здесь имелось много всего, что можно было бы разрисовать: старые обветшавшие дома, на которых здорово смотрелись всякие цветные каракули. Здесь следов мела хватало, это-то и было плохо. Все стены были изрисованы, кое где мелькали слова, которые называют «грязными». Но все это было начерчено белым мелом, значит, не рукой Дженни. И вдруг я снова увидел ее след: линию, которая прерывалась на окнах и дверях. Это был желтый мелок. Наверняка розовый у нее кончился, и она начала чертить желтым.

По этому следу идти было так легко, что я побежал по дороге. Лучше бы я этого не делал. Неожиданно я выскочил к небольшому переезду, где стояло несколько мужчин. А на углу я увидел машину с зажжеными фарами. Но что меня больше всего испугало, — это то, что среди этих мужчин был мой отец. Я отскочил назад как сумасшедший! К счастью, отец стоял спиной ко мне и меня не заметил. Я услышат, как он сказал:

— …где-то в этих местах. Чем раньше начнем проверять дома, тем лучше.

У одного из мужчин в руках был учебник, мы по таким занимаемся в колледже, там на внутренней стороне обложки должно быть написано имя. Мне показалось, что это был учебник арифметики.

Я притаился с другой стороны машины, прячась от света. Желтая линия шла не прерываясь.

Я умирал от желания подойти к отцу и сказать:

— Папа, иди вдоль этой линии — и ты найдешь Дженни.

Но это не имело смысла. Если бы он увидел меня на улице в эту пору, особенно после того, как запер на ключ, он вполне мог залепить мне оплеуху перед всеми этими людьми. Поэтому мне ничего не оставалось, как только идти дальше одному, в темноте, следя за желтой линией и моля Бога, чтобы мой отец никогда не узнал о том, что я ходил по этим местам.

Мне было непонятно, почему Дженни бросила свои книжки, она не такая дурочка, чтобы так поступить со школьным имуществом, а то, что с ней ничего не случилось, доказывал непрерывный след мелка. Единственным объяснением этим оставленным книжкам, возможно, могло быть то, что этот человек предложил Дженни, что сам понесет их, и незаметно их выкинул, зная, что они ей больше не понадобятся. Или он ей сказал, что они скоро вернутся и заберут книжки на обратном пути.

Они шли очень долго, и я решил, что Дженни так и не поняла, что он бросил ее книги. Внезапно я заметил, что дома попадаются все реже, а потом вообще начались какие-то пустоши. И здесь совсем не на чем было оставить метку мелком. Я очутился на самой окраине города, здесь уже тротуаров не было, осталась только дорога.

Никогда раньше я не заходил так далеко и испугался. На последнем доме, мимо которого я проходил, виднелась желтая линия, ее продолжение повисло где-то в воздухе, и я пошел вдоль этой воображаемой линии. Перспективы меня вовсе не радовали — дорога была плохая, каменистая, а кроме того, мне приходилось увертываться от тех редких машин, что здесь проезжали.

Где-то вдали (мне показалось, на расстоянии мили) я увидел деревянную изгородь; когда я наконец до нее добрался, то порадовался, что пришел сюда. По деревянным колышкам, высотой примерно с мой рост, тянулись желтые отметины. До этих пор Дженни оставалась верной своей привычке. Вечером это место, наверное, выглядело унылым, сейчас же здесь было просто жутко. Эта пустынная дорога, надвигающаяся с обеих сторон черная тьма полей, а выше — пастбища, шелестящие под порывами ветра. Фонари здесь попадались, но они стояли так далеко друг от друга, что темные промежутки дороги казались мне ужасно длинными. На всех столбах виднелся след желтого мелка, значит, он боялся попросить кого-нибудь их подвезти.

Я оглянулся — огни города сливались в сияние, отражавшееся в небе. Как же мне захотелось вернуться! Но я подумал, что не хотел бы оказаться на месте Дженни. И если я единственный человек, который знает, где искать бедняжку, как же я могу вернуться назад? И я пошел дальше.