Умение предвидеть. Чему я научился за 15 лет на посту главы Walt Disney - [64]

Совет директоров должен был собраться для принятия окончательного решения 24 января, но вскоре произошла утечка информации обсуждении вопроса о заключении сделки, и это стало достоянием общественности. Внезапно мне начали поступать звонки от людей, которые пытались убедить меня отказаться. Позвонил и Майкл Эйснер. «Боб, ты не можешь этого сделать, – сказал он. – Это самая глупая идея на свете». Затем он привел тот же список аргументов, что и все остальные. Сказал, что это слишком дорого, слишком рискованно. Что если допустить Стива до управления компанией, катастрофа неминуема. «Ты сам сможешь решить проблемы Disney Animation, – сказал Майкл. – Они тебе для этого не нужны. Один провал – и они станут не более, чем рядовой компанией».

Он даже позвонил Уоррену Баффетту, надеясь, что Уоррен сочтет эту инвестицию неразумной и сможет оказать влияние на членов совета директоров Disney, с которыми он был знаком.

Уоррен не стал вмешиваться, тогда Майкл позвонил Тому Мерфи, чтобы узнать его мнение на сей счет, а затем вышел на Джорджа Митчелла и попросил разрешить ему лично обратиться к совету директоров.

Джордж позвонил мне и сообщил о его просьбе. «Джордж, – ответил я, – ты ведь не позволишь ему этого сделать, не так ли? По крайней мере сейчас?» Майкл ушел из компании четыре месяца назад. После завершения его последнего рабочего дня он больше не имел отношения к Disney. Я знал, что Майклу было тяжело, но его вмешательство меня оскорбило. Когда он был генеральным директором, то ни за что не допустил бы подобного.

«Это обойдется нам куда дешевле, – сказал Джордж. – Давай, позволим ему это сделать. Мы выкажем ему наше уважение, выслушав его, а потом ты перейдешь к обсуждению сути вопроса». В этом был весь Джордж. После многих лет работы в Сенате, в том числе в качестве лидера большинства, и имея опыт посредника в процедуре восстановления мира в Северной Ирландии, он был непревзойденным стратегом. Он искренне считал, что Майкл заслуживает уважения, но он также знал, что Майкл, будучи изгоем в компании, может попытаться оказать влияние на совет директоров извне, и поэтому проще было позволить ему высказаться, а я, находясь в этом же зале, мог бы оперативно представить свои контрдоказательства. Это был единственный случай, когда решение Джорджа, принятое на посту председателя совета, разозлило меня, но мне ничего не оставалось, кроме как довериться его чутью.

В день, когда совет директоров должен был проголосовать, Майкл пришел на заседание и высказал свою точку зрения. Аргументы были те же, что и озвученные в разговоре со мной ранее: слишком высокая цена, Стив очень упорный и властный человек, который будет пытаться взять управление компанией в свои руки, проблемы Disney Animation вполне можно было решить своими силами. Он посмотрел на меня и сказал: «Боб сможет реанимировать Disney Animation». А я ответил: «Майкл, ты сам не смог этого сделать, а теперь утверждаешь, что у меня получится?»

Перед заседанием Джордж пришел в мой офис и сказал: «Послушай, я думаю ты добьешься своего. Но это еще не решенный вопрос. Ты должен пойти туда и вывернуть свою душу наизнанку перед ними. Но сделать это нужно с такой уверенностью, с какой бьют кулаком по столу. Не будь пассивен. Требуй от них, чтобы они тебя поддержали».

«А я думал, что уже сделал это», – сказал я.

«Ты должен сделать это снова».

Когда я вошел в зал заседаний совета директоров, у меня была цель. Я даже улучил момент перед входом в зал и просмотрел еще раз речь Теодора Рузвельта «Человек на арене», которая часто вдохновляла меня прежде: «Не важен тот, кто критикует; не важен тот, кто указывает пальцем на сильного человека, когда тот спотыкается, или тот, кто рассказывает деятельному человеку, что он должен был сделать лучше. А значение имеет человек на арене, чье лицо покрыто грязью, потом и кровью». Мое лицо не было покрыто грязью, потом и кровью, да и зал заседаний в Disney мало чем напоминал арену жесткого сражения. Но я должен был пойти туда, чтобы отстаивать весьма рискованный замысел. Если его одобрят и он сработает, я стану героем, изменившим судьбу компании. Если его одобрят, но он не сработает, в ближайшем будущем я потеряю работу.

Я говорил с таким жаром, на какой был только способен. «Будущее компании решается здесь и сейчас, – заявил я. – Оно в ваших руках». Я повторил ряд своих идей, озвученных еще в октябре в своем первом обращении к совету директоров в качестве генерального директора. «От того, в каком состоянии находится Disney Animation, зависит и состояние компании в целом. Это наглядно показал в 1937 году мультфильм «Белоснежка и семь гномов» (Snow White and the Seven Dwarfs), а в 1994 году – «Король Лев», и сегодня это все так же актуально. Если Disney Animation на высоте, то и вся компания Disney чувствует себя хорошо. Мы должны принять это решение. Наш путь к будущим успехам начинается прямо здесь, сегодня вечером».

Когда я закончил свое обращение, Джордж объявил о начале голосования и начал называть в алфавитном порядке фамилии членов совета директоров, каждый из которых должен был вслух огласить свое решение и при желании мог дать комментарий по поводу обсуждаемого вопроса. В зале воцарилась тишина. Помню, я встретился взглядом с Томом Стэггсом и Аланом Брейверманом. Они убеждали меня в том, что мы получим большинство голосов, но в тот момент я не был так уж в этом уверен. После всех испытаний, с которыми столкнулся совет директоров за последние несколько лет, логично было предположить, что нежелание идти на риск могло повлиять на его решение. Первые четыре члена совета директоров проголосовали «за», пятый также проголосовал «за», но добавил, что делает такой выбор только потому, что хочет меня поддержать. Из оставшихся пяти лишь двое проголосовали «против», в результате чего общее число голосов «за» достигло девяти, а «против» высказались двое. Сделка была одобрена.