Улыбашки от Наташки - [4]

как слезу смахнула

с муравьиных глаз.

Муравьишка шустрый

в капельках росы,

брюшко-перламутр,

ноги уноси:

вот прыг, прыг лягушка,

язычком слизнёт,

глупый муравьишка —

он ещё ползёт…

Кораблик

Бабочка присела на сучок,

гномик нахлобучил колпачёк,

пчёлка набрала ведёрко мёда —

слнечная выдалась погода.

Мы пошли с Андрюшенькой гулять,

в лужи корабли свои пускать.

Только сели корабли на мель,

прожужжал нам в назиданье шмель:

что же вы не видите, шпана,

выпита коровою до дна

лужа, что была недавно морем,

понимаю вас-какое горе…

Ваш Титаник даже не тонул,

с лужи глины он слегка хлебнул,

и увяз, и хлюпает в грязи,

ты, Андрюша, ногти не грызи.

Ты, Наташка, не реви, оставь —

дождь пойдёт, кораблик снова

вплавь…

Катится

Катится, катится, катится

ёжик, из листьев платьице.

Носик курносый, росный

сопит и ворчит по-взрослому.

Встретил в пути муравьишку,

маленького плутишку,

встретил жучка-паучка:

привет, жучок, и пока…

Я, как всегда в тумане,

кто-то аукает, манит.

Я колобок колючий,

не подходите лучше.

Я даже могу укусить,

но в гости люблю ходить.

Ждёт меня старый крот,

ждёт меня рыжий кот,

где-то лисица ждёт

только напрасно, вот!..

Кукушка мне рассказала:

лисица давно удрала,

прогнал её рыжий кот,

я не боюсь её, вот!..

Катится, катится, катится

ёжик, из листьев платьице.

Смелые

Четыре котёнка,

Четыре красавца,

На маму похожие

В галстучках братцы.

У мамы манишка

белая, белая,

А эти «мальчишки»

смелые, смелые.

Рядашком с мамой

так уютно,

не знают малые,

что безприютны.

Что родила

Их мама в сарае,

что пёс подзаборный

рычит и лает.

Прячутся малые,

Галстучки белые,

Рядом с мамою

Самые смелые.

Промокашка

Я шагнула в туман,

в холодок сентября

и рябинки обман

полыхнул, как заря.

Одиноко шуршит

лист упавший к ногам,

ветер крону пушит,

муравьиный вигвам

всполошился, хлопочет,

течёт ручейком,

будто к осени хочет

прикоснуться бочком.

Я петляю, как заяц,

в тумане густом,

я вплетаюсь в багрянец,

претворяюсь листом

рябины кудрявой,

осенью ранней

и рукою корявой

пытаюсь не ранить

вязкость тумана,

взвесь паутин,

что же так рано

так много седин?

А мне только, только….

Первый звонок

и я вместе с Колькой

на первый урок…

Утро туманное,

уже сентябрит,

утро обманное,

а сердце болит.

А сердце хочет

дышать промокашкой,

и не было ночи —

не спала Наташка.

Серпантин берёз

Жёлтый серпантин берёз

накрыла розовость тумана

и утра царственная прана,

зарёй раскрасив капли рос,

душевные лечила раны.

Повис паук на паутинке,

не слышно шёпота листвы,

и только сладкие мечты

рисуют осени картинки.

Конечно же в картинах ты!

Туман волнистым одеялом

накрыл серебряные мхи

и вздохи леса так легки,

вампирчики-летуньи вяло

дарят укусы, как шлепки.

Ещё денёк

Ещё денёк и солнца шар

вдруг полыхнул в лазури неба

и лета красочный пожар,

янтарные колосья хлеба…

Всё грустно, всё уходит в сплин

и редкий шорох жёлтых листьев,

и гроздья красные рябин,

ещё денёк туман клубится.

Ах, этот день, венец прощальный,

его глотаю, им дышу,

и птичий клич, такой печальный

я болью сердца распишу.

Поплачем с ивушкой по-бабски,

и будем лето вспоминать,

а осень уж свои побаски

готова листьямь «клевать».

Так красива!

Вздохнула ива у ручья:

ведь так красива,

а ничья.

Всё слёзы льёт,

ручей уж полон,

никто не ждёт

её поклоны.

Слегка коснётся

ветер листьев

и унесётся веселится.

Присядет мотылёк незваный,

он так далёк,

он нежеланный.

Рыдает ивушка

в тоске,

её кручинушка

в песке

в ручей

уж русло проложила,

утеха ласковых ночей

проплакала,

не полюбила…

Завидно

Неведомая сила

меня толкнула в пруд,

я, правда, не просила,

но вот пришлось нырнуть.

Я вроде не русалка,

на рыбу не похожа,

и шорты мне не жалко,

они нырнули тоже.

Я выбралась на берег —

зелёная кикимора.

В руке рогоза веник,

не волосы-щетина,

щетина тины бурой,

и по колено грязи,

и тычат пальцем-дура!

А я не лезу в князи.

С меня стекает зелень,

с меня стекает ряска,

хотя сквозь тины темень

я холодком обласкана.

Мокрющая лягушка —

всё это про меня,

завидует подружка,

от солнца вспепелясь.

Мотылёк

Мотылёк в цветке застрял,

трепыхается.

Цвет почувствовал-финал,

отряхается.

Выплюнул он мотылька

на свободу…

Ох, как жизнь порой горька,

ох, природа!

Крылья смяты, голова

раскололась,

песня эта не нова,

укололась

о шипы душа его

и сломалась,

это всё бы ничего,

это малость.

Наркоманить и в астрал

мотылёчек

улетать порою стал,

как цветочек.

Глюки мучили его,

ай, бедняжка,

это всё бы ничего,

только тяжко…

Хочу!

Музыка вальса

лилась насолнечно,

осень крадётся

лазурью облачной.

Осень крону

мазками смелыми

словно корону

из стразов одела.

Пахнет медынью,

горечью трав,

чаем полынным,

хмелем приправ.

По разнотравью

иду босиком,

тень где-то с краю

моя голяком.

Я ещё в шортах

и майке дырявой

в солнца воротах

стою кудрявая.

Ты тоже сегодня

не в смокинг одет,

не новогодний,

но всё-таки дед.

Твою бородёнку

на пальцы кручу,

твою одежонку

стряхнуть хочу.

Пусть осень оденет

тебя в золотишко,

а неба просинь

в кафтанчик тришкин.

Смола

Смола сверкнула янтарём

в лучах предутренней зари,

мы в сосны, словно в храм идём,

они стоят, как алтари.

А перед нами мхи в росе

и неба синь сквозь сосны льётся,

паук запутался в косе

своих тенёт и муха бьётся.

Вдыхаем сосен аромат

янтарный, влажный, нежно-терпкий,

богульник одурманить рад

и по щекам щекочат ветки.

Мы набухаем лёгкой ленью,

присесть бы на пенёк-дружок,

средь сосен затерятся тенью,

или грибной найти лужок.