Ультиматум Борна - [236]

— Нет, это я! Первое: Карлос на лестнице, которая ведет в вестибюль. Второе: тут человек с ножевыми ранениями, в седьмом номере справа! Поторопись!

— Конечно, как только смогу. У меня прямая связь с офисом.

— Где, черт подери, группа захвата?

— Они только что прибыли. Крупкин позвонил пару секунд назад из вестибюля — вот почему я думал, что ты это...

— Я иду на лестницу!

— Бога ради...

— Он — мой!!!

Джейсон устремился к двери, не найдя слов утешения для бьющейся в истерике женщины, — ему было не до этого. Он выскочил на лестничную клетку, держа автомат наготове. Спускаясь по лестнице, он подумал, что звук шагов выдает его присутствие, и сбросил обувь. Холодные каменные ступеньки каким-то образом напомнили ему ощущения, испытанные в джунглях; эта неожиданная ассоциация помогла ему пересилить чувство страха — джунгли всегда были другом Дельты-один.

Борн спускался с этажа на этаж по кровавому следу. След стал заметнее — последняя рана была достаточно серьезна, ее непросто было перевязать и таким образом остановить кровотечение. Вероятно, Шакал дважды пытался зажать рану — один раз на пятом этаже и второй — на третьем, возле дверей, но кровотечение возобновлялось...

Второй этаж, первый... Карлос в западне! Там внизу притаился убийца! Покончив с ним, Борн наконец обретет свободу! Он достал коробок спичек и, прижавшись к бетонной стене, запалил его целиком, затем бросил факел вниз, готовый открыть огонь из автомата при малейшем признаке движения.

Внизу никого не было — абсолютно никого! Невероятно! Джейсон слетел по лестнице вниз и забарабанил в дверь вестибюля.

— Шо це? — послышалось с другой стороны. — Хто там?

— Я американец! Работаю вместе с КГБ! Пропустите!

— Шо це?

— Понял вас, — вступил другой голос. — Учтите, что когда откроется дверь, вас возьмут на прицел... Вы поняли меня? Без глупостей!

— Понял! — в ярости прокричал Борн и отшвырнул в сторону автомат Карлоса. Дверь открылась.

— Проходите! — сказал милиционер, но, заметив у ног Джейсона автомат, заорал: — Нет! — И в это мгновение могучая фигура Крупкина оттеснила милиционера.

— Я из Комитета!

— Другое дело. — Милиционер покорно кивнул.

— Как вы здесь оказались?! — спросил Крупкин. — Вестибюль очищен от посетителей, группа захвата готова к действию!

— Он был здесь! — прохрипел Борн.

— Шакал?! — воскликнул Крупкин.

— Он спускался по этой лестнице! Он не мог выйти ни на одном другом этаже. Пожарные выходы наглухо закрыты изнутри, их можно открыть, только сняв засов.

— Отсюда кто-нибудь выходил? — Крупкин обернулся к милиционеру.

— Никак нет, товарищ полковник! — ответил милиционер. — Только одна истеричка в грязном халате. Она свалилась в ванну и порезалась. Мы подумали, что у нее что-то с сердцем, — так она блажила. Ее отвели в санчасть.

Крупкин повернулся к Джейсону и перешел на английский:

— Вышла только какая-то истеричка...

— Женщина? Он уверен?.. Какого цвета у нее волосы? Крупкин переспросил милиционера и сказал:

— Говорит, что рыжеватые и кудрявые.

— Рыжеватые?! — В голове Борна мелькнула догадка. — Телефон, скорее... Идем, мне может понадобиться твоя помощь. — Борн устремился к стойке регистрации, следом за ним Крупкин. — Вы говорите по-английски? — спросил Борн администратора.

— Конечно, и вполне прилично, сэр.

— Дайте мне план десятого этажа. Побыстрее. Перед Борном появился поэтажный план гостиницы — большая тетрадь с отрывными листами.

— Вот этот номер! — сказал Борн. — Мне надо позвонить туда! Если линия занята, кто бы там ни говорил, — отключите ее. — Борн набрал номер и произнес: — Я только что был у вас...

— О да, конечно... Я так благодарна вам! Здесь врач и Бинки...

— Мне надо кое-что узнать... Вы пользуетесь шиньонами или париками?

— По-моему, это неприлично...

— У меня нет времени на любезности, я должен это знать! Ну так как?

— Да. Я не делаю из этого тайны, и все мои друзья знают об этом... Видите ли, молодой человек, у меня диабет... волосы ужасно поредели.

— У вас есть рыжий парик?

— Есть. У меня много париков... Борн бросил трубку на рычаг:

— Это был Шакал! Он ускользнул!

— Идемте со мной! — сказал Крупкин, и они направились в служебные помещения «Метрополя». Войдя в помещение санчасти, оба замерли от неожиданности...

Повсюду валялись размотанные бинты, ленты лейкопластыря, разбитые шприцы и ампулы с лекарствами, словно кому-то делали перевязку в страшной спешке. Но все это было второстепенно — их взгляды были прикованы к медсестре, вероятно, недавно оказывавшей помощь своему последнему пациенту. Она сидела откинувшись назад. Ее горло было перерезано, и на белоснежный халат стекала тонкая струйка крови. Безумие!!!

* * *

Крупкин говорил по телефону: Алекс Конклин, сидя на диване, массировал культю, с которой снял протез; Борн стоял у окна и смотрел на проспект Маркса. Алекс и Крупкин переглянулись. Между ними установилось взаимопонимание. Они были достойными друг друга противниками в бесконечной и, в сущности, бесплодной войне, в которой можно было выиграть только отдельную схватку, но фундаментальные проблемы оставались нерешенными.

— Значит, я могу на вас рассчитывать, товарищ полковник, — сказал по-русски Крупкин, — ловлю вас на слове... Разумеется, я записываю этот разговор! Вы разве поступили бы по-другому?.. Хорошо! Мы понимаем друг друга и готовы выполнять свои обязательства... Позвольте мне подвести итог. Человек, которого мы ищем, серьезно ранен, необходимо известить таксопарки, а также все больницы в Москве и области. Описание угнанного автомобиля распространено. Если обнаружат человека или машину, об этом должны немедленно сообщить вам. С нарушившими приказ будут разбираться на Лубянке. Надеюсь, вы меня понимаете... Хорошо! Главное, чтобы вас не хватил инфаркт, товарищ полковник. Я помню, что вы мой начальник, но мы в пролетарском государстве, не так ли? Поэтому послушайтесь совета опытного подчиненного. Удачного вам дня... Нет, это не угроза, просто так принято прощаться. Я научился этому в Париже, а в Париж этот обычай занесли американцы. — Крупкин повесил трубку и тяжело вздохнул. — Стыдно признаться, но иногда безумно жалко, что совершенно перевелись аристократы...