Улитка - [43]

Часть IV 

В ФУТЛЯРЕ

ГЛАВА 1

В юности я мечтала спасать заблудшие души красивых, отчаянных сорвиголов, ошибочно вставших на роковой путь из-за козней злосчастной судьбы. Мне хотелось быть сестрой милосердия, матерью Терезой. В итоге именно меня всегда приходилось вытягивать из объятий плохих парней. И по странной закономерности каждый следующий антигерой оказывался еще хуже предыдущего. К чему я это пишу? Да к тому, что, представляя мир приключенческим романом Дюма, мы, чтобы закрыться от жестокости прозаичной действительности, часто пытаемся поэтизировать жизнь. Картины, набросанные нашим воображением, таким образом не дают нам скатиться в пустоту однозначности поступков. Ведь должно быть логическое объяснение алогичности?! Следующие месяцы моей жизни опровергли это утверждение.

Так, например, привыкнув к бешеным денежным тратам Джудит по любым пустякам и подозревая о наличии у него богатых любовников, я всегда думала, что наш друг расположился в элитных хоромах где-нибудь в районе Веринга или Видена. Однако обителью такого бонвивана служила всего одна комната в обыкновенной квартире далеко не престижного шестнадцатого округа Вены, да еще и соседствующая с семейством совершенно чужих людей. Пожилая женщина с внуками – удручающая компания для молодого парня с весьма развязным образом жизни.

– Ты никогда не говорил, что живешь не один, – только и смогла выдавить я из себя, растеряно озираясь по сторонам.

– А ты и не спрашивала, как я живу, – ответил Джудит, усмехнувшись.

Действительно, как ни странно, никто никогда не интересовался его жизнью вне компании. Думаю, в этом крылась доля неумышленного эгоизма каждого из нас. Мы, конечно, частенько захаживали в клубы, где работал Джу, общались с парочкой геев из его окружения, но большая часть времени проводилась на нашей территории. Да он, собственно, и не приглашал на свою. Честно говоря, отсутствие подобных предложений воспринималось всеми логическим желанием сохранять личное пространство в неприкосновенности. А может, просто нам хотелось видеть все таковым? Чем меньше ты вхож в жизнь другого, тем проще потом при необходимости сказать: «Я был не в курсе, извините!»

Парадоксальна сущность человека. Еще пару часов назад я желала забиться в маленькую норку, и, жалея себя, дальше скользить по наклонной. Но когда эта нора предстала передо мной во всем великолепии своей простоты, мне стало дурно. Прощание с благами жизни не менее тягостно, чем с любовью.

Бросив затравленный взгляд на свои четыре огромных чемодана, сиротливо жавшиеся к ногам, я, вздохнув, прошептала:

– Моя комната, надо полагать, все это не поместит. Ну что же, будем уничтожать.

Джудит рассмеялся, а у меня на глаза навернулись слезы.

«Зачем мне все это нужно! Куда я качусь!»

– Все будет хорошо, ты привыкнешь. Стефания с детьми приедут только через месяц. Они сейчас на Каринтии, у родственников. Так что времени освоиться – целая вечность.

После этих слов Джу исчез, предоставив мне возможность разбираться со своими чувствами в одиночестве.

Не знаю, сколько я простояла в центре небольшого помещения, блуждая взглядом по стенам в надежде зацепиться за хоть мало-мальски интригующий предмет. Увы! В этой клетке не было и намека на подобное. Перед глазами промелькнуло видение нашего с Робом лофта. Теперь его украсит чужая рука, а ванная, которую считала своей, примет в себя новое тело, быть может, совершенно не такое молодое и не столь открытое ласкам и усладам.

Вдруг отчаянно захотелось стать ребенком, горько выплакаться в нежных объятиях мамы. Тут же набрала домашний номер.

– Мамуля, привет!

– Привет, милая. Как у тебя дела?

– Ничего. У меня новость… Я переехала жить к Джудит.

– Не поняла, куда переехала… Он же гей? – Мамин голос сразу стал уставшим.

– Мы с Робертом расстались. Джу предложил пожить пока у него.

– Так, может быть, вернешься домой?

– Не сейчас, мам… Люблю тебя.

– Я тебя тоже очень люблю.

Через час после звонка пришло то злосчастное СМС отца с угрозой заблокировать мою кредитку…

Обычно приступы тошноты накатывают от сильного волнения. Наверное, это как раз был тот случай. Мне стало ясно: потеряно все.

Сказал бы мне кто год назад, что я решусь связать свою жизнь с юношей, у которого совершенно нет тяги к женскому полу, да еще и поселюсь в коморке Папы Карло, что рассорюсь с родителями и совершенно изменю своему образу жизни – я бы расхохоталась в лицо. Впрочем, какая разница, где осесть и пережить кризис? Нужно перетерпеть, и тогда либо рана заживет, либо ее залечат!

Шаг за шагом, моя душа робко начала двигаться к выздоровлению, несмотря на тяжесть отчаяния, особенно в часы одиночества. Проснешься, бывало, ночью и чувствуешь невыносимую давящую тоску – выть хочется. Или накатят вдруг воспоминания, от которых до слез першит в горле, а откашляться невозможно. И сны, эти сны… В них Роб снова был рядом, прижимал к крепкой груди, обнимал, жадно лаская. Мне чудились его стоны. Просыпаясь, я пылала желанием и рыдала, рыдала, рыдала…

Я повадилась ходить к Джу в комнату по вечерам. Он терпеливо выслушивал все мои причитания. А иногда мы даже засыпали вместе, подобно брату и сестре. В его объятиях мне становилось тепло и спокойно.