Улитка - [34]
«Проблема плоти не в том, что она слаба, а в том, что она чересчур сильна».
Крамольные мысли полезли в голову: «Эх, если бы мы могли жить втроем, как герои любимой книги!»
Тело встрепенулось, просыпаясь…
Вернувшись, я решила всем своим видом изобразить беспечную невозмутимость и, сославшись на усталость, ушла в спальню.
Однако около полуночи, не выдержав, я выскользнула из-под одеяла и тайком на цыпочках пробралась в комнату Джу. Там, превратившись в безмолвную тень и затаив дыхание, стала наблюдать за спящим красавцем. Это было мое первое настоящее знакомство с телом друга, ночное купание в счет не беру. Поджарое, загорелое, на белом полотне постели оно раскрылось передо мной во всей свое наготе. Гладко выбритая рельефная грудь, чуть покатые плечи, мускулистые бедра. Меж широко раскинутых ног узкой полоской вилась простыня, скрывая от глаз лишь самую интимную часть. Одна рука заложена за голову, другая откинута в сторону – коснуться бы этой сумасшедшей красоты!
Не в силах сдержать фантазии, я невольно застонала. Ресницы Джу вздрогнули. Испугавшись пробуждения друга, я пулей вылетела прочь.
За завтраком, намазывая джем на булку, друг кинул, будто между прочим:
– Ночью не сомкнул глаз.
Я перестала жевать. Мой растерянный вид вызвал на его лице шкодливую улыбку.
– Ты не спал, когда я была у тебя? – спросила я, чуть дыша, пока Роб ходил за хлебом.
Он хитро покачал головой. Мои щеки зарделись.
– Это все жара, – пробормотала, сконфуженно кусая губу.
– Успокойся, я все понимаю, – подмигнул он мне. В его взгляде читалась нежность, смешанная с иронией.
Следующей ночью я проснулась от собственного стона – войдя в меня, Роб нежно ласкал губами мои соски.
– Ты сегодня так открыта, – прошептал он мне, задыхаясь, – сожми немного ноги.
Мне почудилось, Джудит стоит за его спиной, и я пронзительно закричала, погружаясь в какой-то невероятный, почти мистический экстаз.
– Ты говорила во сне, – заметил Роберт после, закуривая сигарету.
– Что именно? – вопрос вырвался испуганной куропаткой.
– Помнишь, я не выдаю чужих тайн.
Выражение его лица было спокойным и безмятежным.
– Люблю тебя бесконечно, – прошептал он нежно.
Какое счастье быть просто любимой своим любимым…
– Ну ты и крикуха, – поддел бесцеремонно Джу поутру.
Но уже не существовало стеснения. Этой ночью мы все стали чем-то большим. Взгляд Роберта скользнул по нам обоим. На губах его играла странная улыбка – не то мечтательная, не то растеряно-печальная. Он молчал.
– Что с тобой ? – спросила я осторожно.
– Так, ничего… Просто счастлив.
А потом теплый ветер понес нас на Кот-д’Азур. Прогноз погоды на Французской Ривьере вырисовывал радужные перспективы. Это значило, что в ближайшие десять дней спать никому не придется. В Монако нас уже ждала Сиси в двухэтажных родительских апартаментах. По счастливой случайности они были свободны, и мы впятером прекрасно устроились в шикарной квартире всего в трех минутах ходьбы от легендарного Cafe de Paris, Buddha Bar и Jimmy’z Sporting.
Ощущение праздника не покидало нас круглые сутки. Перетекая из одного заведения в другое, мы порой загуливались до полного изнеможения. Ну а как, скажите, можно пропустить Боба Синклера, White Party, походы в многочисленные казино и ночные поездки на ревущем Lamborghini?!
Для полного счастья не хватало только вечеринки на яхте, и я, не задумываясь, набрала отца:
– Привет, па!
– Привет, дочь! Что-то срочное? У меня совещание.
– Ты можешь попросить дядю Антона дать мне яхту на денек? Мы сейчас с ребятами в Монако.
– Ладно.
– Ее надо будет заправить, – бесстыдно сообщила я.
– Уже понял. Пока.
Через час мне перезвонил Димка, сын Антона Васильевича, папиного партнера и старого друга семьи.
– Привет, малая! – услышала я сквозь шум ветра из трубки. – Антон звонил по поводу тебя. Зая, есть некая накладка. Я стою сейчас на Корсике, буду в Ницце только через пару дней. Если ты помнишь, двенадцатого у моей Лерки день рождения, так что присоединяйся со своими друзьями к нам. Вечеринка камерная, только для своих. А яхту могу дать вам дней через пять.
– Подходит. Спасибо, пупс!
– Я давно уже не пупс, – хрипло захохотал Димка.
– Это тебе так кажется, – засмеялась в ответ.
Вечером двенадцатого июля под мелодию Welcome to Paradise мы взошли на борт трехэтажной яхты. На «камерной» вечеринке поместилось не менее семидесяти человек. В этом был весь Димон. Экономить родительские деньги для него было не комильфо. Когда-то отцы надеялись увидеть нас счастливо идущими под венец. Так произошло бы окончательное слияние капиталов. Но, не испытывая друг к другу никаких чувств, кроме дружеских, мы уплыли каждый своим морем. Я не видела его больше двух лет. Высокий, коротко стриженный и, судя по диковатому взгляду, под хорошей дозой кокаина, он радостно заключил меня в объятия.
– Привет, обезьяна! Как ты подросла!
– Сам ты обезьяна! Где Лерка? Хочу ее поздравить!
– Любимая! – закричал Димка.
– Ого! – ахнул Роб, увидев, как к нам спускается высокая красавица с формами Памелы Андерсон.
– Ротик прикрой! – фыркнула я.
Ребята рассмеялись.
– Чувствую, мы найдем общий язык! – Димка протянул Роберту руку.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.