Улей - [3]

Прямая, как стрела, широкая автострада была в этот час полупуста. Андрей мчался в машине по серому от утреннего дождя сырому асфальту.

На этот раз он выгнал из своего обширного, на пятнадцать машин, подземного гаража небесно-голубой «Вольво», выбрав его как самую подходящую для скверных проселочных дорог иномарку. Он все еще помнил волнистую, будто стиральная доска, сухую и твердую степную грунтовку.

Мелькавшие мимо километровые столбы напоминали ему вехи короткой, но емкой жизни. Сельская восьмилетка… Город и шумная, вечно грязная общага пэтэушников, с разбитыми стеклами и заплеванным полом… Армия. Служба в спецназе… Учеба в университете. Студенческие наброски так и не сделанной диссертации и параллельно с этим рэкет и первые валютные операции. Не доезжая до деревни, Андрей свернул на степную пасеку и долго петлял между гречишных полей и бахчей с мелкими неполивными арбузами. Дряхлый белобородый старик с добрыми голубыми глазами Прохор Авдеич, казалось, совсем не изменился за все эти годы. Он резал медовые соты острым ножом и угостил Андрея, узнав, но все же не сразу припомнив — чей он здесь правнук. Андрей сидел под навесом за грубым столом из плохо обструганных досок, а перед ним стояла початая бутылка любимой французской водки с двумя гранеными стаканами хрущевских времен. Мясные консервы и разные деликатесы в столь притягательных для взглядов городской бедноты фирменных упаковках не вызвали у старика особого интереса. Питался Авдеич главным образом медом и молоком, черствым, из местного сельмага, хлебом и луком со своего маленького огорода.

Андрей наблюдал за работой старика возле ульев. Авдеич осторожно снимал крыши пчелиных домиков и вынимал рамки, но оставлял при этом немного меда, заботясь о пропитании пчелиной семьи. Мед был их жизнью. Андрей подумал, что сам поступает так с подвластными рэкету фирмами, и люди для него — не больше, чем пчелы. Ничто не стоит раздавить пчелу и разорить злой улей. В свободную от насущных забот голову лезли праздные мысли, и снова он вспомнил о золоте. Он не был одинок в своей страсти. Кто объяснит, почему люди всех времен и народов так ценят золото? Ведь это касается людей из разных, совсем изолированных друг от друга культур — Америка до прихода европейцев и Старый Свет, новозеландские маори и степные кочевники из глубины Евразии. Зачем им всем золото? «Красиво, редко, долго и легко хранится», — так объясняли ему когда-то на лекциях в вузе. Неубедительно. Всеобщий эквивалент стоимости. Но почему именно он? Мало ли в мире красивого, редкого и долговечного. Одни народы ценили раковины каури, другие — бобы какао, все это случайно, но золото — всеобщий знаменатель. Его собирали и инки, практически не знавшие торговли, и наполняли им храмы в виде своих святынь. Что это, как не поклонение золоту почти в чистом виде?

Андрей знал из книг по истории, что это первый металл, с которым познакомился человек. Но мягкий желтый металл был в древности почти бесполезен: ведь из него не сделать прочных орудий, а тусклый блеск украшений не так уж красив. Еще он читал, что человечество сохранило почти все добытое за историю золото, и в слитках его сейфа могло быть и золото римлян, шумеров и египтян. Наверное, тяга к золоту заложена в самой природе человека, как у пчелы к меду. Андрея вдруг словно ударило током. Хозяева улья! Возможно, они обходят сейчас другие планеты. А гибель древних цивилизаций Земли… Ученым не всегда ясно, что погубило их вдруг в период расцвета. Психологический шок!

Планета зомби. Он был одним из них и очень хорошо исполнял работу. Но он осознал, что зомбирован, первым.  Среди людей встречаются и те, кто ненавидит золото и связывает его с именем дьявола. В них бьет идущий из глубины души, пусть неосознанный, протест против заложенной кем-то программы. Судьба их всегда трагична. «Все золото от лукавого», — звучит русская поговорка, а запорожцы предпочитали серебряные нательные кресты и оклады икон. Народная мудрость была глубока. «Выходит, человечество находится в рабстве, — решил Андрей, — и черт с ним. Плевать! Я буду работать». Андрей бросил теперь все на скупку резко упавших акций оставшихся золотодобывающих фирм и компаний, не только российских, и преуспел в этом.

Одни считали его свихнувшимся идиотом, другие — ужасно рисковым парнем. Он не был ни тем, ни другим: им двигал только холодный расчет.

Добытое вновь из земли золото больше не исчезало. Пройдут еще тысячи лет. Жизнь пчел коротка в сравнении с жизнью хозяев.