Альмейда шел по ночной улице и был настроен изменить судьбу.
«Сейчас или никогда», — думал идальго, сжимая дьявольский амулет, подарок Родригеса. Последние 25 золотых он бесшабашно истратил вчера, и шелковый кошелек с монограммой был пуст, а на толедском клинке появилось много новых зазубрин.
Холодный ветер с градом заставил прибавить шагу. Заныла рана от индейской стрелы и захотелось глотнуть горячего красного вина с медом.
Альмейда нашел в темноте нужный дом и постучал кулаком в дверь так, как велел Родригес: шесть, шесть и еще шесть раз с двумя долгими паузами.
Прислушался. За дверью послышалась возня. Он понял, что хозяин подзывает собак и шепчет свои заклинания. Зажатый в руке амулет дернулся, словно ожил. Лязгнул тяжелый железный засов. Вслед за полоскою желтого света вышел на холод сам чернокнижник: щуплый, лысый, немолодой, не внушающий почтения, похожий скорее на приказчика в маленькой лавке старьевщика.
Он говорил на испанском с легким акцентом. Альмейда так и не понял, чей это акцент, хотя много странствовал.
— Что хочет от меня благородный идальго?
— Черную свечу.
— Что?!
Альмейда не понял — напуган тот или обрадован.
— Скажи, сколько стоит свеча?
— Я отдам ее бесплатно, иначе она потеряет силу.
* * *
Вернувшись к себе, Альмейда сразу же начертил мелом круг и зажег свечу огнивом.
Дьявол не заставил себя ждать. Свеча не сгорела даже на треть. Пришелец из преисподней выглядел именно так, как представлял Альмейда, и не был похож на чудовище в виде двуногой свиньи со стальной щетиной и с рогом во лбу, как говорил Родригес.
— Мой видимый облик связан со вкусами и характером тех, кому я являюсь, — пояснил Дьявол.
Альмейда внимательно вглядывался в его лицо — мудрое и суровое. В нем сочетались черты философа, короля, цирюльника и наемного убийцы с мадридского рынка, и было что-то от старого берберийского колдуна, которого встретил когда-то Альмейда в горах Атласа.
— А истинный облик? — спросил идальго.
— Нельзя показать то, что не могут увидеть. Как объяснить слепому с рождения, что изумруд зеленый? Зачем ты меня вызвал?
— Не думал, что это так просто.
— Все ритуалы — условность. Ты искренне звал — я пришел. Ты не боялся встречи со мной.
— Мы все равно скоро встретимся.
— Разумно. Чего ты хочешь? Только не требуй сделать тебя властелином Вселенной, бессмертным и прочее в таком же роде. Это возможно. Но души людей не стоят того. Вы — мелкий жемчуг, который собирают горстями. Я запускаю пальцы в песок всего человечества. Прочти договор, — он протянул Альмейде пергамент с запахом серы.
Тот сразу сам развернулся, и по нему побежали горящие буквы с такой скоростью, чтобы было удобно читать.
— Ты зря ищешь двусмысленностей в договоре, — сказал Дьявол. — Все четко и ясно, без разночтений. Я никогда не нарушаю своих обещаний и не мщу за проигрыш. Но люди плохо представляют то, чего хотят получить. Один царь попросил, чтобы все, к чему он прикоснется, превращалось в золото. И золотыми стали еда и одежда. Кто виноват в его страшном конце? Я выполнил обещание. Раб, который вызвал меня, попросил только год сытой жизни и без работы.
— И стал свиньей?
— Ты догадлив.
— Могу я подумать, перед тем как просить?
— Да.
— Как долго?
— Куда нам спешить? У тебя впереди целая жизнь, а у меня иные понятия о времени. Я знаю тебя, как всех людей мира — живших, живущих и тех, кто родится. При всех грехах ты великодушен. Хочу отплатить тебе тем же. Советую отказаться от договора. Еще никто из людей не смог перехитрить Дьявола. Такое бывает только в баснях о купцах и мудрых софистах. Надеешься стать первым?
«Что попросить?» — думал Альмейда. Его ремесло — война, и он преуспел в нем. Воевал в Европе, Африке, Новом Свете. На суше и на море. Он и сейчас жаждал славы великого конкистадора и власти. «Стать первым фехтовальщиком мира? Это возможно?»
«Да» — подтвердили огненные буквы пергамента Дьявола.
Альмейда вспомнил о Хосе Реарте… Непобедимый Хосе — лучший клинок Пиренеев и Франции был убит из арбалета при незначительной стычке с прованскими еретиками, стрела попала в висок. Такая смерть не могла принести славы.
«Богатство?» — Бен-Гаам, богатый алжир-ский еврей-ростовщик, прибывший в Мадрид из Гааги, долго вершил судьбы знатных аристократов, давая или не отпуская деньги взаем. Простой пьяный солдат пробил ему голову рукояткой кинжала из-за двух золотых.
Альмейда слышал о тайных обществах, которые вершат судьбы мира и существуют уже много тысячелетий, корни их уходят во времена фараонов и Атлантиды.
«Что толку от власти, если тебя не видят?» — Альмейда не находил смысла быть властелином мира и уступать дорогу тем, кто одет лучше.
«Я должен быть на виду», — решил Альмейда.
— Хочу собрать вокруг себя знатных и богатейших. Иметь возможность открыто вершить их судьбы.
— Ты можешь попросить еще что-то. Придумай самое невероятное и нелепое, и это сбудется.
— Хочу быть единым в трех лицах, — сказал идальго.
— Богохульствуешь, сын мой! — усмехнулся Дьявол, приняв образ полкового капеллана.
— Ты очень силен, но все же не всемогущ. И уподобить меня Богу не можешь. — Альмейда был уверен в победе. В случае невыполнения Дьяволом любого из обещаний человек получал все и оставлял за собой душу.
