Альмейда шел по ночной улице и был настроен круто сменить судьбу.
«Сейчас или никогда», — думал идальго, сжимая дьявольский амулет, подарок Родригеса. Последние 25 золотых он бесшабашно истратил вчера, и шелковый кошелек с монограммой был пуст, а на толедском клинке появилось много новых зазубрин.
Холодный ветер с ударившим градом заставил прибавить шаг. Заныла рана от индейской стрелы, и захотелось глотнуть горячего красного вина с медом.
Альмейда нашел в темноте нужный дом и постучал кулаком в дверь так, как сказал Родригес: шесть, шесть и шесть раз, с двумя долгими паузами.
Прислушался. За дверью возня. Ему не решались открыть. Он понял, что хозяин подзывает собак и шепчет свои заклинания. Зажатый в руке амулет дернулся, словно ожил. Лязгнул тяжелый железный засов. Вслед за полоскою желтого света вышел на холод сам чернокнижник. Щуплый, лысый, немолодой. Его борода не внушала почтения. Он был похож на приказчика в маленькой лавке старьевщика.
Узнав амулет, пригласил в дом. Он говорил на испанском с легким акцентом. Альмейда так и не понял, откуда такой акцент, хотя много странствовал.
— Что хочет от меня благородный идальго?
— Черную свечку.
— Что?!
Альмейда не понял — напуган тот или обрадован:
— Скажи, сколько стоит свеча?
— Бесплатно, иначе она потеряет силу.
* * *
Дьявол явился, не заставил себя ждать долго. Свеча не сгорела даже на треть. Пришелец из преисподней выглядел именно так, как представлял Альмейда, и не был похож на чудовище в виде двуногой свиньи, со стальной щетиной и рогом единорога во лбу, как говорил Родригес.
— Мой видимый облик связан со вкусами и характером тех, кому я являюсь, — пояснил Дьявол.
Альмейда видел лицо Дьявола — мудрое и суровое. В нем сочетались черты философа, короля, цирюльника и наемного убийцы с мадридского рынка, и было что-то от старого берберийского колдуна, которого встретил когда-то Альмейда в горах Атласа.
— А истинный облик? — спросил идальго.
— Нельзя показать то, что не могут увидеть. Как объяснить слепому с рождения, что изумруд зеленый? Зачем ты меня вызвал?
— Не думал, что это так просто.
— Все ритуалы — условность. Ты искренне звал — я пришел. Ты не боишься встречи со мной?
— Мы все равно скоро встретимся.
— Разумно. Мы заключим договор. Чего ты хочешь? Только не требуй сделать тебя Властелином Вселенной, жить до скончания света и прочее в таком роде. Это возможно. Но души людей не стоят того. Вы — мелкий жемчуг, который собирают горстями. Я запускаю пальцы в песок всего человечества. Прочти договор, — он протянул Альмейде пергамент с запахом серы. Тот сразу сам развернулся, и по нему побежали горящие буквы с той скоростью, что было удобно читать.
— Ты зря ищешь двусмысленностей в договоре, — сказал Дьявол. — Все четко и ясно, без разночтений, и я никогда не нарушу любых обещаний. К тому же не мщу за свой проигрыш. Но люди плохо представляют то, чего просят. Не видят другой стороны медали. Один древний царь попросил, чтобы все, к чему он прикоснется, превращалось в золото. И золотыми стали еда и одежда. Кто виноват в его страшном конце? Я ничего не нарушил. Раб попросил только год сытой жизни и без работы.
— И стал свиньей?
— Ты догадлив.
— Могу я подумать перед тем, как просить?
— Да, можешь обдумать любую деталь.
— Как долго?
— Куда нам спешить? У тебя впереди целая жизнь, а у меня иные понятия о времени. Я знаю тебя, как всех людей мира — живших, живущих, тех, кто родится. При тысячах смертных грехов — ты очень великодушен. Хочу отплатить тебе там же. Советую отказаться от договора. Еще никто из людей не смог перехитрить Дьявола. Такое бывает только в баснях о хитрых купцах и мудрых софистах. Ты думаешь стать первым?
«Что попросить?» — думал Альмейда. Его ремесло — война, и он преуспел в нем. Он воевал в Европе, Африке, Новом Свете. На суше и море. Он и сейчас жаждал славы великого конквистадора и власти как средства воинской славы. Альмейда был мастер, но он встречал иногда тех, кто владеет оружием лучше.
«Стать первым фехтовальщиком мира? Это возможно?»
«Да», — подтвердили огненные буквы пергамента Дьявола. Альмейда вспомнил о Хосе Реарте… Непобедимый Хосе — лучший клинок Пиренеев и Франции — был убит арбалетной стрелою в висок при мелкой стычке с прованскими еретиками. Такая смерть не могла принести славы.
«Богатство?» — Бен-Гаам, богатый алжирский еврей-ростовщик, прибывший в Мадрид из Гааги, долго вершил судьбы знатных аристократов, давая или не давая деньги взаем. Простой пьяный солдат пробил ему голову рукояткой кинжала всего из-за двух золотых.
Альмейда слышал о тайных обществах, которые вершат судьбы мира и существуют уже много тысячелетий, ведя истоки еще со времен фараонов и Атлантиды.
«Что толку от власти, если тебя не видят?» — Альмейда не находил смысла быть властелином целого мира и уступать дорогу тем, кто одет лучше.
«Я должен быть на виду», — решил Альмейда.
— Хочу собрать вокруг себя знатных и богатейших. Иметь возможность открыто вершить их судьбы.
— Ты можешь попросить еще что-то. Придумай самое невероятное и нелепое, и это сбудется.
— Хочу быть единым в трех лицах, — сказал идальго.
