Странное сборище молчало. Всплески сияющего света позволяли разглядеть довольные и веселые лица людей, жующих попкорн. Бадди подошел ко всем остальным.
– Внимание, лейтенант! У тебя за спиной педик! – заорал один из сидящих, какой-то здоровяк с толстым пузом. И все захохотали.
Педик? Бадди огляделся. Откуда эти люди могли знать? И ради всего святого, где это они?
– Живой мертвец справа, – закричал какой-то прыщавый малец с набитым ртом.
Опять взрывы смеха. Вдруг выплеснулась оглушительная музыка. Джем осознал, что они идут по снегу.
Он наклонился, чтобы взять немного этого снега. Он не был холодным. Джем понюхал. Снег не имел запаха. Ну да, синтетический. Но что это значило? То, что во время «путешествия» их чувства изменились? Он прищурился. Та уснувшая внизу деревня – это, должно быть, Парадиз-Маунтин. Да. Огромная мигающая вывеска сияла перед въездом на маленькую лыжную станцию. Рука какого-то шутника заменила «М» в слове «Маунтин» на «Ф». Парадиз-Фаунтин[55].
– Фонтан при тридцати семи градусах… – пробормотал Герби, со злостью пиная снег.
«Но тогда, если мы в горах, почему сидящим здесь людям тепло?» – подумал Джем. На них майки и сандалии. И над этими людьми была крыша, тогда как сами они были на улице. И что делают эти люди, сидя бок о бок в темноте?
– Джем, – позвал Лори, потянув его за руку. – Джем.
– Чего?! Черт, не тяни меня так!
– Джем, там, эти люди…
– Ага?
– Они лопают попкорн.
– Ну и что? Спасибо, что не мясо!
– Они сидят в темноте, едят попкорн и хохочут, глядя на нас.
– Ну и что? Говори яснее, Лори!
– ОН ОТПРАВИЛ НАС В ФИЛЬМ! – заорал Лори
– В фильм? – задохнулся Джем.
– В ЧЕРТОВ ХРЕНОВЫЙ КРОВАВЫЙ ФИЛЬМ УЖАСОВ!
В фильм? На пленку? Качество снега, отсутствие запаха, необычные ощущения от прикосновений… Но в таком случае…
– Ты хочешь сказать, что мы герои фильма? – спросил он, машинально надувая грудь.
– Ой, да, он прав! – пробормотала Сэм. – Ой, да. Взгляните на них!
– Скучно! Прибавь действия! – крикнул один из зрителей.
– Что за задница! – закричал другой парень. – Ну-ка, шериф, действуй!
Взрыв грубого смеха.
– Знать хотя бы, что мы играем… – сказал Бадди, втягивая живот и проклиная костюмера, одевшего его в этот нелепый лыжный комбинезон.
– Не может быть и речи, чтобы я согласился на четыре сеанса в день! – поморщился Герби.
– Эй, вы знаете, что весь зал ждет продолжения?! – заорал Аньелло, готовый устремиться на Парадиз-Маунтин.
Он играл главную роль в художественном фильме! Классно! Он, лейтенант Аньелло, навечно станет героем! Защитник Америки на большом экране.
– Как мы выйдем отсюда? – спросила Саманта, у которой очень болели ноги.
– Что-нибудь придумаем, – сказал Марвин. – Мы всегда придумываем.
– Вот поэтому-то мы и герои, – заключил Лори, под град насмешек раскланиваясь перед залом.
– Ну, не так уж плохо, – сказала Салли, поставив дымящуюся урну на растрескавшуюся крышку старого гроба, изъеденного червями.
Она все утро подметала и чистила большой склеп.
– Если повесить на стены какие-нибудь ex-voto[56], то будет совсем миленько, – добавила она, подбоченясь и созерцая замшелую крипту.
Это Аллан обнаружил маленькое заброшенное кладбище. Они выбрали старое захоронение со стертым надгробным камнем, расположенное немного в стороне. «Прелестная двухкомнатная квартирка. Одна крипта для ребятишек, а другая для нас», – подумала Салли.
– Я пойду поищу гробы в приличном состоянии, – сказал Аллан, целуя Салли в шею.
– Мне дубовый, – потребовала Бренда. – И с позолоченными ручками.
– А мне с золотыми! – сказал Язон.
– Ну до чего же он глуп! – парировала Бренда с самоуверенностью восьмилетней леди.
– Идите сюда, мои цыпочки, – позвала их Салли, открывая объятия. – Мамочка Салли приготовила вам что-то вкусненькое!
– Ты опять приготовила им рагу из голов! – мягко пожурил ее Аллан.
– Умираешь ведь только раз!
Он снова поцеловал ее. Им ведь здесь хорошо, правда? Они спокойны. Счастливы.
Обитатели кладбищ.
На черной решетке входа висела старая, наполовину разорванная и залитая дождями киноафиша. На ней крупными красными буквами было написано:
В субботу в полночь в «Эльдорадо»
