Укрытые любовью - [9]

За время путешествий с отцом Падин очень хорошо научилась держать себя в руках.

И сейчас, не теряя присутствия духа, она произнесла тихо и спокойно:

— Как христианка и француженка, я совсем не хочу выходить замуж за мусульманина.

Нанк Осман молча уставился на нее, потрясенный таким ответом.

— По-моему, вы не понимаете, — наконец вымолвил он. — Великий визирь мог пожелать, чтобы вы стали одной из его наложниц. Вместо этого он оказал вам великую честь, попросив стать его женой.

— Третьей! — едва слышно добавила Надин.

— Кто знает, — успокоил ее Нанк Осман, — быть может, со временем он сделает вас своей любимой женой.

Немного помолчав, турок продолжал:

— Я знаю, что он задумал и что хочет сделать в эти трудные времена. Вы напоминаете ему Эме Дабук де Ривери, и он уверен, вы смогли бы сыграть в истории страны ту же роль, что и она.

Надин вопросительно взглянула на него, но вскоре ее осенило.

Во всей Турции не найдется хоть один человек, который не знал бы невероятной истории французской султанши.

В конце прошлого века алжирские пираты захватили в Средиземном море девушку. Она ехала из французской школы на Мартинику, где родилась. Девушка была так красива, что ее подарили турецкому султану Абдул-Хамиду Первому.

Это был пятидесятидевятилетний сластолюбец, которому жизнь успела прискучить. Он владел множеством наложниц, но не интересовался ими.

Эме была достаточно разумна, чтобы понять: раз уж она попала в плен, бежать не удастся. Ее обучили в школе любви, и ей оставалось лишь дожидаться, когда султан призовет ее на свое ложе.

Султан был покорен красотой и умом девушки.

Абдул-Хамид, в течение одиннадцати лет правивший страной, помолодел. Когда же Эме подарила ему сына, султан упрочил ее положение.

Под именем Наши, что означает «красавица», она стала его неоспоримой фавориткой. Ее влияние стало заметно не только в стенах дворца, но и за его пределами. После смерти Абдул-Хамида она снискала расположение его сына и наследника Селима. Они стали очень близки, так как Селим уже не мог управлять страной без помощи француженки.

Была создана «Новая армия», повиновавшаяся только Селиму и соблюдавшая в своих рядах французскую дисциплину.

Французские инженеры начали постройку пушечного завода.

Появилась первая турецкая газета — «Орлеанский наблюдатель».

Неизбежно встал вопрос об отношениях Эме и Селима. Она была чистокровной француженкой в самом расцвете жизненных сил, которая, оставшись вдовой, свято сохраняла благочестие. А Селим не интересовался своим гаремом и умер бездетным.

По стране поползли слухи о том, что Селим и Эме стали любовниками.

Дворцовые интриганы смотрели на Селима как на конкурента, стоявшего на пути у сына Эме, и предвкушали неизбежный раздор между мачехой и пасынком.

Однако жители страны знали об абсолютном влиянии Эме на молодого султана.

Во время его правления произошел серьезный инцидент: Франция атаковала Турцию. Тогда Селим принял историческое решение, отправив по совету Эме во Францию первого турецкого посла.

Наконец янычары, получившие огромную власть, заставили Селима сложить с себя обязанности султана. Наследником трона стал его сводный брат, Мустафа, который, впрочем, прожил недолго.

После жестокого переворота Махмуд, сын Эме, стал султаном и правил страной тридцать один год, получив прозвище Реформатор. Но самые насущные реформы он осуществил под влиянием матери. Королева-мать Эме оставила о себе добрую память, ее считали достойной уважения во всем мире.

Ее власть и влияние, оказанное на трех султанов, стали национальной легендой. Не было в Турции человека, который не отзывался бы с величайшим почтением о маленькой француженке с Мартиники.

Эта история тотчас всплыла в памяти Надин. Хотя она и не думала об этом прежде, сейчас живо представила себе Эме, какой ее изображали в исторических книгах. Так же, как у Надин, у Эме были золотые волосы, тонкие черты лица и огромные голубые глаза, по свидетельству историков, у нее были такие же прелестные губки, изогнутые, словно лук Купидона.

Будучи неглупой девушкой, Надин понимала, зачем она нужна великому визирю. Однако не могла представить себе ничего более ужасного, чем попасть в его дворец и всецело подчиниться ему и его женам.

Путешествуя с отцом по всему миру, Надин тем не менее оставалась совершенно невинной девушкой. Отец тщательно оберегал и дочь, и жену-красавицу от нескромных взглядов, так что мужчины могли лишь тайно вздыхать, не смея к ним приблизиться.

Теперь Надин думала только о том, как ей спастись.

Она молчала, и Нанк Осман принял это за выражение согласия.

— Великий визирь, — сказал он, — будет занят сегодня и завтра, а послезавтра он приедет сюда, чтобы обсудить свадебную церемонию.

Нанк Осман вздохнул.

— Малышке Рами будет не хватать вас, — продолжал он, — но я позабочусь, чтобы она по-прежнему учила французский язык. Если я куплю ей побольше подарков, то, надеюсь, она вскоре забудет вас.

Он слегка улыбнулся.

— Как я уже сказал великому визирю, я глубоко польщен тем, что в моем доме находится женщина, которую он возжелал.

После этих слов Надин почувствовала себя так, словно за ней уже захлопнулись двери темницы.