Укротители Быка - [31]

Однако теперь мамы не стало, а все произошло, как во сне. Несси щипала себя за руку, чтобы проснуться, но не получалось.

И вот, когда она увидела всадников, медленно движущихся по главной улице, Несси сразу поняла, что один из них — это он. Тот самый, из сна.

Они приближались, и в тихом вечернем воздухе далеко разносились слова — сперва только обрывки, так, на грани слышимости, потом — целые фразы.

— … ффу, ну и запах!

— Что вы хотите, Жан, здесь…

— Ах, мой милый рыцарь Эльфрик, здесь тот цветик не растет!

За сим последовал взрыв смеха, как в любой хорошо знакомой компании, где достаточно лишь намека на шутку.

— Цветы вообще не растут на пепелище, — произнес тихий голос, в котором не было и намека на смех, и Несси сжалась от страха в своем убежище, ибо поняла: вот он. Нигде-то от него не укрыться.

— Мы знаем, магистр, — заметил тот же самый, что говорил про цветик. — И Эльфрик тоже это знает!

Новый взрыв смеха прозвучал еще гаже предыдущего.

— О, полагаю, что через пару лет этот пепел станет благодатным удобрением для цветов всякого рода, — ответил на это Черный Человек. — Но еще не сейчас.

— Бери больше, — заметил другой голос, напугавший Несси еще сильнее, до слез, потому что она слышала его не во сне, а наяву — всего несколько часов назад. Это когда она вылезла из подвала, думая отползти через огород — и с ужасом увидела высокого человека в броне, что распоряжался перед группой воинов с алыми мечами.

«Из выживших, — говорил он, — добивайте мужчин, детей и женщин не трогайте».

Тон у него был такой скучный и страшный, что Несси тут же юркнула назад, под крыльцо, и сидела там, боясь выбраться, а потом прямо перед ней обрушилась балка, и выбираться стало тем более страшно, даже когда люди уже ушли.

Собеседники называли этого человека «его милость».

Даже неизвестно, кто их них страшнее — «его милость» или «черный человек». А они вместе. Все, дальше жизни не будет, она просто остановится, вот прямо сейчас — замрет, как смола в вечернем теплом воздухе.

— Кто-то прячется под тем крыльцом, — заметил вдруг четвертый голос, что до сих пор молчал. — Могу поклясться, я видел, как там кто-то пошевелился.

— У вас всегда были зоркие глаза, Лорк, как положено трубадуру… — легкомысленно заметил шутник. И добавил с явным отвращением: — Ребенок, наверное. Или животное. Не прикончить ли нам бедное создание из жалости?

— Думаю, не стоит, — заметил вдруг Черный Человек. — Это может быть то, зачем мы сюда приехали.

— Ключ к власти над всем Закатом, так что ли? — спросил Шутник.

— Жан, мне не нравится ваш тон при разговоре с магистром, — холодно произнес его милость. — Извольте соблюдать необходимое почтение, а то ведь я могу решить, что вы не уважаете моего друга.

— Не стоит, ваша милость, — отозвался Черный Человек. — Сэр Жан пока не переступил определенных рамок. Когда переступит — я приму меры самостоятельно. Пока же… позвольте, господа, задержать вас на несколько секунд.

Черный Человек спрыгнул с коня; шаги его, когда он направлялся к убежищу Несси, звучали необыкновенно отчетливо.

Он остановился совсем рядом со входом под развалины и сказал:

— Пойдем со мной. Я знаю, что ты здесь.

Несси, разумеется, никуда не пошла. Она только еще глубже забилась в свое убежище. Ей показалось: Черный Человек побоится сунуться под еще тлеющими деревяшками.

Не побоялся. Полез и вытащил ее. Напуганная до смерти, Несси даже не сопротивлялась, когда он взял ее на руки и понес.

— Не бойся, малышка, — сказал Черный Человек. — Теперь тебе ничто не грозит. Ну? Не дрожи ты так, я тебя не обижу. В чем дело?

— Я видела… — прошептала Несси. — Во сне.

— Вот как? — Черный Человек не замедлил шага. — Значит, ты должна знать, что с этого момента я буду твоим отцом.

Закатное солнце прорезало ряд сосен двумя широкими клинками рыжих лучей, когда всадники остановились на опушке леса у обрыва. Четверка разделилась еще раньше: двое поскакали прямо в Армизон, двое решили сделать крюк.

На опушке около источника они спешились. Один тот час опустился на колени и принялся яростно умываться в ледяной воде, обильно поливая из горстей голову и шею. Другой же проверил, как там маленькая девочка, что ехала в седле перед ним, и помог ей напиться из большой походной фляжки. Девочка молчала и дрожала, зубы у нее стукались о металлическое горло фляги, но она хотя бы держалась на лошади. И не боялась животного. Уже хорошо, а то пришлось бы привязывать к седлу, как поклажу, или держать все время.

Его спутник тем временем закончил умываться и выпрямился, откидывая со лба мокрые кудри.

— Ненавижу это, — процедил он сквозь зубы. — Почему я? Мы?

— А кому еще милорд мог такое поручить? — спросил второй — его девочка Несси называла Черным Человеком, и он действительно был одет во все черное, только плащ расшит белыми знаками звезд и планет. — Кто еще не наделал бы лишнего?

Умывавшийся — его милость — мрачно возразил:

— А мы, по-твоему, не наделали?

— Иначе страну не удержишь, — пожал плечами магистр. — Кроме того, тебе это полезно. Если говорить о долгосрочных целях.

— Иногда я начинаю думать, что ты и впрямь сволочь и бездушная скотина.