Укротитель Хаоса на полставки. Жизнь «до» - [37]
— Лежать! Не двигаться!
Острие копья сверкнуло и, судя по звуку, вонзилось-таки в землю. Я с визгом одернула руку, зажмурившись.
Бранов охнул и затих. Позабыв, как дышать, я открыла глаза, отчаянно надеясь, что копье не пронзило аспиранта насквозь. Ведь если так… я от разрыва сердца умру на месте!
Обошлось. Бранов все так же лежал на животе, прижатый к земле сетью, а между растопыренными пальцами протянутой ко мне руки расположилось копье. Причем воткнуто оно было с такой силой, что едва ли не по самую кромку бандажа ушло в сырую землю.
С трудом я скосила глаза на возвышающуюся над нами грозную фигуру метателя копья, бьющего себя по бокам не то от раздражения, не то от возбуждения длинным гибким хвостом.
Хвостом?! Так, погодите…
Шея у меня от неудобного положения уже успела порядком закостенеть. Оттого голова, приподнятая над лужей, тряслась, будто меня нехило контузило.
Пару тройку раз.
— Маду, сюда!
Сверкнув кошачьими глазами, наш надсмотрщик ринулся прочь. Копье предусмотрительно выдернул. Бранов тут же облегченно выдохнул и аккуратно подтянул руку к себе. От беды подальше.
— Яфа… милая!
Прозвучало с таким облегчением и нежностью, что я снова попыталась приподняться, чтобы видеть как можно больше.
Кошкотенка уже достали из шерстяного плена Брановского свитера, развязали передние лапы, и теперь другой кошкот, тот, кого назвали Маду, прижимал кроху к себе.
— Маду, погоди, нужно освободить ее.
Еще один кот, чуть покрупнее, выряженный в кожаный нагрудник, принялся аккуратно ощупывать задние лапы котенка, а на поляну все прибывали и прибывали коты с факелами. Они злобно сверкали миндалевидными глазами и подходили поближе, чтобы убедиться, что котенок и впрямь жив.
— Джахо, быстрее давай!
Маду нервно дернул хвостом. Точь-в-точь как мамина кошка, когда не довольна кормом в миске.
— Погоди, — здоровенный Джахо замер и отпрянул. — Пощади нас, Великий Кот, это же серебряная сеть!
«Серебряная, серебряная…» — зашептали голоса, урчание и возмущенные крики раздались отовсюду, а Маду, взревев, с копьем наперевес вновь бросился к аспиранту.
— Ах ты… Да я тебя сам!
Я сжалась в страхе, ухнув щекой в грязь. Сейчас этот монстр аспиранта порешит, а за ним и меня!
Но пара собратьев ловко повисла на спине и плечах Маду, прерывая самосуд. Кот отчаянно вырывался, но Джахо все же сумел его убедить, пару раз грозно рыкнув. Похоже, этот здоровяк в нагруднике у них тут за главного.
— Угомонись! — резкий толчок лапой в грудь будто бы отрезвил Маду. — Нам крупно повезло. Люди поодиночке не ходят, тебе ли не знать? Нужно доставить обоих в деревню. Возможно, сможем разузнать что-то полезное, а затем, — кот как-то особенно злобно зыркнул на Бранова, — сделаешь с ними, что должен.
— Слово? — все еще пылая от гнева и дергая хвостом, уставился на него Маду.
— Слово, — тряхнул ушастой головой Джахо. — Возвращаемся! — скомандовал он. — Глаз с лысых не спускать! Связать!
Пара кошкотов, готовых привести приказ в исполнение, ринулась к нам.
— Ну вот, — протянул, встревоженно глядя на меня, Бранов, когда острые колья, крепящие сеть к земле, выдернули, а нас привели в горизонтальное положение, предварительно крепко накрепко связав. — Кошкотов мы нашли. А ты говорила: «Не знаю куда идти».
— Ага, — оглядывала я огромных, головы на две-три выше меня зверюг. — Уж лучше бы не знала.
— А ну не болтать!
Кот оттолкнул меня, навешав пару затрещин аспиранту. Теплые лапы с грубыми, будто куски пемзы подушечками, обхватили меня и с легкостью закинули на плечо.
Я со страхом глядела, как Бранова уводят в самый конец кошачьей колонны, выстроившейся в считанные секунды и беспрестанно стригущей длинными ушами.
Вот невезуха! Он слишком далеко. Переместиться в наш мир у нас теперь явно не выйдет. Для этого, насколько я уже успела понять, нужен физический контакт.
Я обреченно повисла, уткнувшись лбом в шерстяную, отвратительно воняющую мокрой шерстью кошачью спину. Оставалось лишь ждать, пока Бранов-Баранов либо еще какими своими потаенными способностями блеснет и спасет нас, либо, окончательно отчаявшись, рванет из этого треклятого книжного мира прочь.
Без меня.
Вода. Вода. Кругом вода.
Лежа кульком на дне хлипкой лодчонки, я молилась лишь об одном: чтобы это чертово кошачье каноэ не перевернулось. Потому как спасать меня точно никто не бросится, а со связанными за спиной руками в одночасье пловцовые навыки я навряд ли обрету.
Кошкот, возвышающийся надо мной будто Колос Родосский в одной набедренной замызганной повязке, мерно греб длиннющим деревянным веслом. Молчал.
Я тоже молчала. Теперь молчала. Пока к реке не вышли и без того вопила почем зря, а теперь копила силы. Когда доберемся до звериного селения, молить о пощаде, похоже, придется долго, громко и… убедительно.
Густая трава, растущая вдоль «судоходного» коридора шуршала от каждого прикосновения. Воздух полнился шорохами, потому я справедливо полагала, что за нами и перед нами скользит не меньше десятка лодчонок, а значит, Бранов где-то там. Да и золотого сияния я не видела, а оно наверняка наделало бы немало шума. Может, ему свобода рук нужна, чтобы сотворить переход?
Всего лишь одна неугомонная подруга, одна злобная ведьма, всего одно древнее заклинание и… вуаля! Отныне она связана с одним совершенно несносным, высокомерным и чертовски привлекательным брюнетом. Что теперь остается? Только одно: выбраться из этой передряги поскорее, сохранив при этом свою жизнь. Да и сердце тоже. Ведь больно уж завораживающий взгляд у этого темноволосого «Дракулы».
Разлука — верная проверка чувств. Пройти эту проверку, значит обрести истинную любовь. Но что если тот, кому я отдала свое пламя… изменился? Он не способен ни любить, ни сострадать. В его тёмной душе нет места для меня, а пожар былой любви обратился холодным пеплом, в котором едва ли теплится лишь искра минувших чувств. Но я здесь, рядом! И я верну моего Дракулу. Непременно верну! Вот только успеть бы… Иппор на грани войны. Мечи и щиты уже подняты. Грядет битва. Последняя битва. Битва за право стать богом.
Душа — штука странная, многогранная… Ей под силу помнить даже то, что мы сами не помним. Однако на мою беду, а может, и на счастье, воспоминания, сокрытые глубоко внутри пеленой морока, вырвались на свободу. И теперь я готова ввязаться в чужую, опаснейшую игру, лишь бы только вновь быть рядом с тем, кого люблю. Ради этого я пожертвую всем, что имею! Вот только… решится ли Воин Ночи сделать шаг мне навстречу?
Все смешалось, Хаос, люди. Опасность следует по пятам. С каждым днем отличить добро от абсолютного зла все сложнее, а зарубить на корню так некстати возникшие чувства и вовсе кажется невозможным. Его глаза – бездна. Его душа – первородная тьма. По уму, улепетывать бы мне во все лопатки прочь. Но стук глупого сердца напрочь заглушает голос рассудка, и… Черт! Почему я все еще здесь и не в силах отвести от него взгляд?
Книга Фрэнка Ходорова «Истоки зла» позволяет ознакомиться с историей социально-экономической мысли консервативного движения Соединенных Штатов Америки и системой отношений между отдельными штатами и федеральным правительством.
Верхова Наталия работала генеральным директором группы компаний. Арест, СИЗО. С первых дней заключения – прямой репортаж на созданном друзьями сайте – заметки, статьи, разработки – именно это и вошло в книгу «Тюремное счастье.»Почти два года потребовалось, чтобы доказать незаконность ареста. На свободе Наталия продолжает заниматься правозащитной деятельностью: «Формирую светлое доброе и безопасное будущее для страны».
Космоархеолог Александр Говоров молод и амбициозен. А еще зол, что проект, который он вел с самого начала, передали другому. Стремление стать первым и доказать человечеству (и оппонентам) свою правоту сталкиваются с простым и исконным страхом – какая цена будет назначена за открытие? Что, если то, к чему Александр стремился всю жизнь, оказывается гипотезой, способной уничтожить мир?
Дорогие друзья! Перед вами первое полное издание моей книги «Сады Соацеры», написанной почти десять лет назад. Возможности электронной публикация освободили автора в том числе и от дружеских издательских «уз». Ничего плохого о редакторах не скажу, но конечной целью их деятельности является не творчество, а доход, поэтому они требуют «формат». Это слово имеет много значений, в данном же случае имеется в виду то, что книга не должна отличаться от прочих, к которым уже привык читатель. Есть случаи и крайние, лет двадцать назад по сети распространилась инструкция от некоего издательства, в которой требовалась одна сюжетная линия, всепобеждающий герой, главное же его девушку можно было убить, но и в коей мере не насиловать.
"В истории трудно найти более загадочную героиню, чем Жанна д'Арк. Здесь все тайна и мистификация, переходящая порой в откровенную фальсификацию. Начиная с имени, которым при жизни никто ее не называл, до гибели на костре, которая оспаривается серьезными исследователями. Есть даже сомнения насчет ее пола. Не сомневаемся мы лишь в том, что Жанна Дева действительно существовала. Все остальное ложь и вранье на службе у высокой политики. Словом, пример исторического пиара". Так лихо и эффектно начинаются очень многие современные публикации об Орлеанской Деве, выходящие под громким наименованием — "исторические исследования".
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)