Укрощенная любовью - [90]

Он смотрел на нее, нахмурив брови и сжав губы. Его волосы отливали синевой в свете огня, и он казался еще мощнее, суровее и враждебнее в этом окружении – сейчас, когда агрессивность и жестокость могли в любой момент выплеснуться наружу. Па нем были нанковые бриджи, заправленные в ботфорты, шелковая рубашка, открытая на бронзовой груди, а из-за широкого кожаного пояса торчал пистолет.

В душе, тем не менее, Себастьяна терзали муки совести при мысли о том, как эгоистично он поступил, привезя сюда Беренис, быть может, к ее и его собственной гибели. Глядя на нее, он был так сбит с толку этим смятением чувств, что не осмеливался говорить. Ее красота заставляла его испытывать почти физическую боль; она была таким редкостным, прелестным созданием! И при этом так сильно ненавидела его! С каждым его словом, каждым поступкам она, казалось, все дальше и дальше уходила от него. Но Боже правый, если с ней что-нибудь случится из-за его гордости, которая настаивала на том, что он должен наказать ее! Он вспомнил Модифорда, и это воспоминание, словно раскаленное железо, обожгло Себастьяна изнутри, заставляя его большие ладони сжаться в тяжелые кулаки.

Наконец охотники перестали толпиться вокруг графини и вернулись к выпивке и сделкам. Но на их бородатых лицах по-прежнему сверкали белозубые улыбки и они что-то тараторили на своем наречии, представляющем смесь французского и английского. Себастьян тоже перешел на их язык, обращаясь исключительно к ним, отчего Беренис почувствовала себя покинутой, зато Джульетт получила возможность выдвинуться и привлечь внимание. Беренис подошла к Грегу, который стоял, оперевшись локтем о каминную полку, с кружкой пива в руке.

– Кто она? – прошептала Беренис, кивнув в сторону Джульетт, предусмотрительно закрываясь веером, как щитом от огня. Она с ужасом обнаружила, что ее лицо за время путешествия стало золотисто-коричневым от солнца.

Его голубые глаза улыбались ей, намекая, что ему хорошо известно ее душевное состояние:

– Джульетт Паскаль из Нового Орлеана. Она европейского происхождения – французская креолка – хотя родилась здесь. Судя по прямым волосам, в ее жилах нет примеси негритянской крови. Ее отец был богатым плантатором из Луизианы, но проиграл все деньги и застрелился. Он был другом старого графа Лажуниссе, и Себастьян обещал позаботиться о ней. Так она приехала сюда. Странная женщина, и находится под большим влиянием старухи Ли, ее няньки. Говорят, Джульетт сведуща в таинствах вуду, чему ее с пеленок обучает Ли. Старая карга родом с Гаити, где господствует эта религия.

– Вуду? – Странный озноб прошел по телу Беренис, когда она увидела, как высохшая ведьма уставилась на нее, шевеля губами, словно вела разговор с невидимыми существами. – Что такое «вуду»?

Грег заколебался на мгновение, словно решая, в какие слова облечь свой ответ, затем продолжил.

– Это любопытная религия – языческая, и в то же время с элементами католицизма. Некоторые называют ее «черной магией», – медленно ответил он, наблюдая за ее реакцией. – Разновидность колдовства, завезенная африканцами. Говорят даже, что в обряды вуду входят человеческие жертвоприношения и каннибализм, по, возможно, это преувеличение…

Беренис передернуло.

– Наверняка суеверная чепуха, чтобы пугать детей? – запротестовала она, но, к ее замешательству, улыбка исчезла с губ Грега, глаза стали необычайно серьезными.

– Не стоит недооценивать. Вот я – врач, человек науки, но и мне приходилось видеть здесь несколько странных, труднообъяснимых случаев. – Он задумчиво играл с бахромой своей куртки, затем, увидев, что напугал Беренис, снова успокаивающе улыбнулся. – «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».[31] Кстати, я недавно смотрел «Гамлета» в Чарльстоне. Вы были в нашем театре, не так ли?

Беренис поняла, что он перевел разговор в более спокойное русло, и была благодарна. Вскоре она уже рассказывала ему о Лондоне в своей обычной, слегка высокомерной манере, в то время как Грег добродушно разыгрывал из себя невежественного жителя колоний.

Далси, между тем, наслаждалась компанией стольких привлекательных мужчин… Хотя охотники и привезли с собой несколько неряшливых походных шлюх, они были чрезвычайно рады обществу этой хорошенькой веселой девушки и громко смеялись над каждой дерзкой остротой, которую отпускала Далси. Она выглядела нарядной в голубом ситцевом платье, и ее пышная грудь вздымалась над круглым вырезом. Но взгляд ее то и дело возвращался к высокой фигуре слуги Себастьяна. Некоторое время спустя Квико вышел из тени и подошел к ней:

– Могу я принести тебе пива?

– Нет, спасибо, – ответила она совсем не так уверенно, как секунду назад, неожиданно сделавшись застенчивой.

Квико предпринял еще одну попытку:

– Ну тогда, может быть, хочешь поговорить?

– Нет. – Она покачала головой и подняла руку, словно хотела отодвинуть его, хотя он и сам отступил от нее на шаг.

Слабая улыбка тронула его губы:

– Не будешь возражать, если я попрошу тебя прогуляться со мной под луной?

Она кивнула, соскользнула со скамьи и направилась к задней двери. Квико огляделся, чтобы удостовериться, что хозяин не нуждается в нем, и последовал за ней с напускным безразличием. Беренис заметила уход своей служанки и была озадачена. Она почувствовала себя так, словно порвалась ее последняя связующая нить с домом, и даже разговор добродушного полковника Перкинса не мог облегчить ее одиночества. Себастьян обращал больше внимания на пару лохматых гончих, лежащих у его ног, чем на нее. Он словно царил над всем этим собранием, не прилагая никаких усилий. Что-то необыкновенное было в его личности, какая-то поразительная сила, которая приковывала к нему внимание, где бы он ни находился, и он, казалось, чувствовал себя абсолютно свободно и непринужденно рядом с этими охотниками, в то время как они явно восхищались им.