Укрощенная любовью - [129]
Они достигли каменистой тропинки; впереди возвышались громады скал, очертаниями напоминающие притаившегося льва. Себастьян повернул лошадь и направил ее вниз, по узкому проходу между скал, который заканчивался глубокой расщелиной. Это было подобно въезду в тоннель, темноту которого наполнил шум дождя. С обеих сторон подступал густой подлесок, а где-то далеко внизу слышался рокот морского прибоя.
Ступая уверенно, словно всю жизнь провела в горах, лошадь Себастьяна ловко выбирала путь, а сам он вел под уздцы лошадь Беренис. Они въехали на каменистое плато; дождь между тем усилился.
– Не могли бы мы где-нибудь укрыться? – Ей приходилось кричать, чтобы услышать собственный голос.
– Вон там, – отозвался он, перекрывая рев бури, указывая на каменистый выступ, едва заметный за густой порослью кустарника и заканчивающийся стеной из скал.
Ей оставалось только следовать за ним, но она делала это с радостью, вверив себя его заботам.
Он остановился и спешился, затем помог ей сойти на землю. Вытащив нож, Себастьян начал рассекать густые, сплетенные ветки кустарника. Следующая вспышка молнии осветила отверстие в скале высотой почти в человеческий рост и раза в два шире обычной двери. Они оставили лошадей снаружи, надежно привязав их, и вошли внутрь. Себастьян нашел сухую ветку и, достав кремень и трутницу, сделал нечто вроде факела. Этот огонь осветил пещеру, очень высокую, с песчаным дном. Себастьян воткнул горящую ветку в расщелину и начал обрубать ветки кустов, растущих у входа, чтобы развести огонь. Желание поскорее согреться у костра заставило и Беренис работать вместе с ним, и к тому времени, когда она втащила в пещеру последнюю охапку веток, пламя уже ярко пылало и дым поднимался вверх, вытягиваемый в какое-то невидимое отверстие высоко у них над головами.
Ее лицо и одежда были мокрыми от дождя, но она наслаждалась каждым мгновением. Жизнь в Мобби Коув преподала ей немало полезных уроков, лишив манерности и напускного лоска, заставила смело смотреть в лицо жизни со всеми ее радостями и страданиями. Здесь было много такого, чего следовало опасаться, но ничуть не меньше того, что стоило любить. Уже само повседневное существование требовало мужества, и, тем не менее, все эти трудности помогли обрести ясность мысли, обостряли чувства, заставляли действовать осторожно, чтобы не спугнуть то бесценное в жизни, чем стоит дорожить.
– Какое прекрасное место! – воскликнула она, оглядываясь вокруг.
– Тебе нравится? Я рад. Это мое тайное убежище. Я прихожу сюда, когда хочу побыть один. – Он встал на колени у костра и сказал:
– Ты вся мокрая! Снимай все, пока не простудилась!
Его одежда тоже блестела от воды, и он начал раздеваться, а потом разложил сырые вещи на куче хвороста. Беренис раздевалась медленно, чувствуя робость; он взял ее одежду и разложил ее рядом со своей. Она села у огня, обняв колени руками и глядя на пляшущие языки пламени. Она была слишком уставшей и возбужденной и страстно желала, чтобы он заключил ее в объятия, успокоил, дал почувствовать силу и нежность своих рук, способных защитить от всех бед и невзгод.
Себастьян сел рядом, и при виде его мускулистого тела и смуглого красивого лица, освещенного танцующими бликами огня, Беренис почувствовала радость и восхищение. Он наклонился, чтобы пошевелить поленья, затем взглянул на нее и спросил:
– Ты хотела мне что-то сказать?
Она затаила дыхание и встретила его вопросительный взгляд.
– Я жду от тебя ребенка, Себастьян, – прошептала она.
На какое-то мгновение блеск его улыбки чуть не ослепил ее, словно она подарила ему луну и звезды. Потом он прижал ее к себе, поцеловал и воскликнул:
– Ребенок… Ребенок! О, любимая, ты не могла бы сделать меня счастливее!
Он целовал ее снова и снова.
Все напряжение последних дней покинуло Беренис, уступив место бесконечному счастью. Она чувствовала совершенную радость, словно его слова имели целительную силу. Казалось, она стала его частью, слилась с его душой, и ребенок в ее чреве – тоже, и все вместе они словно составляли таинственное триединое существо.
Неожиданно Себастьян нахмурился и сказал с тревогой в голосе:
– А я еще привез тебя сюда, в такую ночь! В твоем-то положении!
Она спокойно и уверенно рассмеялась:
– Я сильная и здоровая, Себастьян! Ничто не может повредить мне!
Прошептав ласковые слова, он на мгновение отстранился и стал собирать в кучу листья и сгребать их ближе к огню. Затем взял свой уже высохший плащ и положил сверху. Он опустил Беренис на это ложе и лег рядом, и руки его были спасительной гаванью в гулкой тишине пещеры. Она потянулась навстречу ласке его губ, от которой ее утомленное тело словно воскресало и вновь страстно желало его. Больше их уже ничего не сдерживало, не нужно было скрывать свои чувства, и не оставалось ничего, кроме колдовского очарования любви.
Прежде, чем погрузиться в этот ревущий поток бешено пульсирующей крови, Беренис заглянула в его глаза:
– Скажи это еще раз, Себастьян.
– Женщины! – усмехнулся он. – Я должен произнести это по буквам? Ты же знаешь, что я чувствую.
– Да, но я хочу, чтобы ты повторил! – настаивала Беренис, смеясь, словно обрела какую-то новую силу и спокойную уверенность. Запустив пальцы в его волосы и приблизив губы к его губам, она потребовала:
Жизнь дочери бедного английского викария Кэтрин Энсон круто меняется с получением огромного наследства в Америке. Но неожиданное богатство молодой плантаторши делает ее желанной добычей для ловких авантюристов, а если авантюристы эти еще и красивы…
Но и без этого характер мисс Гарднер был далеко не сахарным. Об этом с успехом говорил ее твердый подбородок, прозрачно намекая на ее потрясающее упрямство, капризность и общую вздорность нрава. Спорить с ней опасался даже сам генерал, поскольку в этих спорах он неизменно проигрывал с самым разгромным счетом. Но лучше всего о характере Аннабэл говорило ее детское прозвище, которое прилипло к ней намертво. По имени ее давно не называли не только родственники, но и знакомые, посчитав, что если имя отражает ее ангельскую внешность, то прозвище метко указывает на ее нрав.
Действие происходит в параллельном мире, под названием Фосингем. Идет уже 1000 год, как вдруг начинает свершаться пророчество, про Дракона Тьмы, который пробудится из недр земли, и уничтожит Фосингем. Лишь смелые перерождения пятерых драконов стихий, смогут одолеть его, и запечатать навеки. На пути главных героев, ожидают разные трудности и заварухи, смогут ли они одолеть Дракона Тьмы, и спасти весь мир от гибели?
Вильхельм Мельбург привык ходить по лезвию ножа, каждый день рисковать собственной жизнью ради дела,которому служит уже много лет. Но чувство, вспыхнувшее помимо воли, вопреки всему, в холодных застенках СС заставляет забыть о благоразумии и осторожности. .
1745 год, Франция. Никто не знал о юной Жанне-Антуанетте Пуассон. Но весь мир знал великую и могущественную маркизу де Помпадур, хозяйку Версаля. Она – та самая, кто смогла завладеть сердцем и разумом самого Людовика XV. Приближенные короля искусно плетут сети интриг, желая ослабить власть маркизы. Множество красавиц мечтают оказаться в покоях монарха и уничтожить маркизу. Даже двоюродный брат пресловутых сестер де Майи-Нель вступает в игру… Однако самой сильной соперницей маркизы становится четырнадцатилетняя кокетка.
Так начинались едва ли не все самые драматические, самые безум-ные истории о любви. Российский самодержец Павел I на балу обратил внимание на дочь московского сенатора Анну Лопухину… И весь мир для него вдруг мгновенно преобразился. Куда делись императорская невозмутимость, сдержанность и самообладание? Непозволительные чувства хлынули, как цунами, смыв в туманную даль бесконечные заботы и тревоги о судьбе России. Вмиг охладел некогда пылкий интерес к фаворитке Нелидовой. В сердце государя теперь была только она, юное, божественное создание, и она оставалась там до жуткой кончины Павла I. По сей день с полотен художников, писавших портреты Лопухиной, смотрит на нас очаровательная молодая женщина с большими темными глазами, которые как бы говорят: «Я была рождена для тихой семейной жизни, но, увы, вышло совсем по-другому…».
Сердце красавицы Ангелины навсегда покорил гусар Никита Аргамаков, которому она со всей силой нерастраченной страсти отдалась на берегу Волги. Но молодым людям не суждено было соединить свои судьбы – война 1812 года ворвалась в их жизнь, подобно вихрю. То, что случилось дальше, Ангелина не могла бы представить себе даже в страшном сне: ей суждено было стать женой французского шпиона, наложницей солдата, богатой вдовой парижского нотариуса. Однако ни на миг не забывала она пылкого гусара, который – в этом у нее не было сомнений – стал отцом ее дочери… Смогут ли Никита и Ангелина победить злой рок, который заставляет их проходить через все новые и новые испытания?Книга также выходила под названием «Князь сердца моего».
Юная девушка из бедной английской семьи волею трагических обстоятельств попадает в тюрьму по ложному обвинению в воровстве, а затем оказывается в Америке, где становится служанкой богатого плантатора, соблазнившего ее. Ложь, интриги, зависть и коварство, любовь и ненависть – все найдут в этой книге ценители любовно-приключенческого жанра.
Хен Рандольф был идеальной кандитатурой на должность шерифа в одном Аризонском городке, но совсем не подходил на роль мужа и главы семейства. Привычный к скитаниям ковбой сторонился людей и держался на расстоянии даже от братьев. Он всячески избегал женщин, чтобы не попасться в брачные сети. Но вот Хен знакомится с ослепительной красавицей, имеющей репутацию падшей женщины, и… мысль о женитьбе становится навязчивой идеей.
В романе современной американской писательницы Кэндис Кэмп, впервые переведенном на русский язык, читатель знакомится с юной Миллисент Хэйз, посвятившей жизнь брату-калеке. Она не знает, что такое настоящая страсть, пока в ее городке не появляется красивый незнакомец.
Судьба забрасывает юную девушку из богатой семьи в захолустный городок на Диком Западе. Героиня полна честолюбивых планов и мечтает вернуть горожан в лоно цивилизации. Но ей приходится встать перед дилеммой: отдаться в объятия всепоглощающей страсти или пожертвовать ею во имя идеалов…