Укромный уголок - [14]

— Лара считает, что Эмма долго не протянет без работы. Денег она не накопила, а тут ведь все дело в деньгах, насколько я понимаю, верно? — Том хмыкнул.

Скотт вздохнул. Он едва знал Тома Стэнхоупа — встречались однажды по работе много лет назад, — но оказалось на редкость легко убедить его в обратном. Несколько имен общих знакомых, упомянутых в беседе, пара ужинов с хорошей выпивкой — и Том уже поверил, что они лучшие друзья. Между делом Скотт предложил похлопотать о работе его мечты, и Том в ответ был готов на все ради «кореша» — в том числе убедить свою невесту отделаться от одной из наименее успешных клиенток ее актерского агентства, чтобы инвестиционный фонд Скотта мог безраздельно завладеть самой многообещающей из своих сотрудниц.

— Она, кстати, здорово удивилась.

— Кто?

— Лара. Сказала, что никогда не подозревала, что у Эммы талант к инвестициям.

Какое-то движение на противоположной стороне улицы мгновенно привлекло внимание Скотта. Дверь серого здания открылась, и оттуда торопливо метнулась на улицу поникшая фигурка.

— Эмили… — пробормотал он, не сводя глаз с этой фигурки.

— Что, прости?

— Ее зовут не Эмма, а Эмили. — Дав отбой, Скотт поспешно зашагал за ней следом.

Глава седьмая. Эмили

В тихом переулке Эмили дала волю слезам. «Вышвырнули. Как собаку». Это было худшее, что может случиться с актером. Она прекрасно знала, что будет дальше, поскольку в прошлом году та же беда постигла ее старого приятеля из школы драматического искусства, скромного валлийца, после чего он немедленно исчез со всех лондонских сцен раз и навсегда. Он как будто умер. О нем даже говорить перестали, словно одного упоминания его имени было достаточно для того, чтобы навлечь проклятие забвения на весь Вест-Энд[12].

«Так, ну-ка соберись!» — велела она себе и промокнула глаза рукавом кардигана, стараясь не размазать макияж. Сегодня у нее еще один кастинг, так что хоронить надежду пока рано.

Она взглянула на экран телефона — осталось пятна-дцать минут на то, чтобы взять себя в руки и подготовиться к лучшему выступлению в своей жизни. «У тебя все получится». Эмили достала из сумки распечатанные страницы роли, которые ей прислали по электронной почте. «Дыши ровно, проговаривай про себя строчку за строчкой, и все будет отлично».

Но строчки плясали перед глазами, словно потешаясь над ней. На кастинге должны были выбрать актрису для рекламы жевательной резинки. «Парень собирается поцеловать девушку, — говорилось в синопсисе, — но тут выпрыгивает еда, которую она съела за обедом, и угрожает все испортить. Завязывается драка. Жевательная резинка побеждает».

«Что ж, значит, не Шекспир. — Эмили расправила плечи. — Ну и ладно, — подумала она. — Я все равно получу эту роль».

Но тут последние искры оптимизма потухли, она чуть не задохнулась от обиды и унижения — оказалось, в распечатке даже нет роли девушки. Ее пригласили попробоваться на роль репчатого лука. Воинственного, свирепого лука-каратиста.

Отстойная шутка. Дурацкое издевательство. Эмили сжала в кулаке странички сценария. А почему она вечно позволяет над собой издеваться? Есть у нее агент или нет, так больше жить нельзя. Вспомнился кастинг на прошлой неделе — в тесной душной комнатушке ее попросили изобразить бег с препятствиями, но так, чтобы «в этом присутствовала кошачья сексуальность». Память подсказала другой странный случай — ее заставили читать монолог стоя на стуле, а режиссер в это время швырял в нее газетами. И еще однажды ей пришлось петь «С днем рождения, мистер президент», обращаясь к бочонку с маслом.

Теперь уже слезы хлынули безудержно. Эмили глотала их, твердя: «Я себя ненавижу!» — и эти слова как будто отдавались эхом в каждой клетке никудышного тела. До сих пор ее удерживало на плаву лишь одно — идиотская мечта сделать карьеру актрисы, и вот эта мечта разбилась вдребезги у нее перед носом. Что теперь делать? Куда идти? Как найти другого агента? Ей просто нечего предъявить, нечем похвастаться — нет у нее никакого актерского портфолио, она не участвовала в шоукейсах[13], и даже ролью лука в дерьмовой рекламе похвастаться не может, черт побери! Теперь уже никто и никогда не возьмется ее представлять. Ей придется покинуть Лондон. Придется…

— Эй!

Оклик, прозвучавший где-то поблизости, прервал круговерть мыслей.

Эмили вздрогнула, вытерла нос рукавом кардигана, втянула голову в плечи и, развернувшись, зашагала в другом направлении.

— Эй! — снова позвали за спиной.

Она не остановилась — наверное, какой-нибудь попрошайка требует мелочь.

Слова Лары не шли у нее из головы. «Ты осталась без представителя». И лицо у агентши было такое скорбное-прескорбное. «Теперь ты сама по себе. Мне очень-очень жаль». У Эмили от стыда даже живот скрутило.

— Эй, подождите!

Обходя целую группу школьников, выскочивших на тротуар, она украдкой бросила взгляд назад: мужчина в темно-синем костюме позади ускорил шаг — пытался ее догнать. И это явно был не попрошайка. «О боже, а вдруг этот тип — представитель какой-нибудь благотворительной организации?» Эмили заторопилась дальше. Только этого ей не хватало — болтать посреди улицы с незнакомцем о долге перед полярными медведями, когда ее собственная жизнь катится в тартарары!