Украсть богача - [24]

Он услышал ее невысказанную просьбу. Обратился к генетической памяти множества поколений Саксена – воинов, полководцев, соблазнителей крестьянок, – взглядом дал понять жене, что все под контролем, и потащил меня в комнату сына мимо гобеленов и вновь обретенных родственников. Здесь не было ни журнальных столиков с книгами, ни статуй танцующих девиц из полированной бронзы, ни выпусков журнала «Экономист», неслучайно разбросанных тут и там, – лишь обычный хлам индийского юнца. Дезодорант «Акс». Плакат «Манчестер Юнайтед». Призы за школьные викторины на общую эрудицию, которые он выиграл в одиннадцать лет. Здесь мне нравилось больше, чем в других комнатах квартиры.

К сожалению, переговорщик из мистера Саксены был хреновый. Он сразу раскрыл все карты.

– У нас есть друзья в верхах, – начал он, не глядя на меня.

– Какие именно, сэр? – еле слышно спросил я, едва не виляя языком от восторга.

Расскажи мне побольше о своей замечательной жизни, богач! Впечатли меня, удиви меня, порази меня!

– О, много, всех и не сосчитать. У меня есть друзья среди юристов, бухгалтеров, родственники моей жены – политики, ну и, разумеется, мы познакомились со многими людьми благодаря нашему фонду.

– Фонду, сэр? – тихо и кротко спросил я.

– Это детище моей жены. А вы как думали? Мы же не какая-то там мелюзга. Мы устраиваем мероприятия по сбору средств для благотворительных целей. Приглашаем сильных мира сего. У нас есть связи.

– Артисты, сэр? Адвокаты, сэр? Писатели? Журналисты? Либеральные общественные деятели? – раболепно уточнил я.

– Ну разумеется, – рассмеялся он и с жалостью посмотрел на меня. – Все, кто пользуются влиянием.

– Все, кто охотно простят мошенничество на экзаменах, сэр? – спросил я.

Никогда еще человек не ломался так быстро.

– Мы собирались вам звонить, – залепетал он. – Мы не хотим неприятностей, никаких неприятностей. – Он вздрогнул. Сейчас он смахивал на бухгалтера из маленького городка, которого поймали на том, что он запускает лапу и в казну, и под юбку дочерям мэра. Саксена яростно заморгал, опустился на кровать и принялся разглаживать невидимые морщинки на покрывале.

Вошла его жена.

– Господи, Вишал, – проговорила она, сразу заметив его сокрушительное поражение. Куда только подевалась почтительность. Она захлопнула за собой дверь и бросила на меня испепеляющий взгляд: так смотрят на уличного мальчишку-мойщика, который с ведром и тряпкой бросается к вашей машине.

– Что ты ему сказал? – спросила она.

– Про твой фонд. И твоих либеральных друзей-доброхотов.

Она кивнула. В глазах ее снова появилось уважение.

– Мы заключим с вами сделку, – сказала она.

– Никаких сделок. Десять процентов. Или я все расскажу. Интересно, кто занял третье место? Надо ему позвонить. Или сразу в полицию. Какой-нибудь следователь на этом сделает головокружительную карьеру. Еще бы, победитель Всеиндийских экзаменов!

Это их доконало. Вишал Саксена был совершенно раздавлен: чтобы успокоиться, он начал глубоко дышать. О, наверняка они попытаются избавиться от меня, но уже позже, когда малыш Руди заработает денег: тогда можно будет и бандитов нанять, и пистолетом пригрозить, и руки-ноги переломать – или, что вероятнее, писать мне ночами злые письма об издержках и перерасходах.

Миссис Саксена в бешенстве вылетела из комнаты, выругавшись сквозь зубы, правда, напоследок не забыла остановиться перед зеркалом и проверить, не сбилось ли сари.

Мне еще повезло, что не она с самого начала вела переговоры. Если бы пришлось договариваться с ней, она из меня отбивную бы сделала. Можете быть уверены. Уж она-то не стала бы разглагольствовать о благотворительных фондах. Но переговоры ведут мужья, они ведь главные во веки веков: так учат в этой стране – а ее муж облажался по полной. И слава богу.

– Итак, – нашелся мистер Саксена, словно мы с ним на деловых переговорах с чаем и намкином[110]; он произнес это слово унылым голосом человека, который до конца жизни намерен дни напролет торчать в гольф-клубе.

– Дайте мне поговорить с парнем. Я ведь теперь его менеджер, так?

– Помощник, – выдавил он.

Я посмотрел на него кротко и безмятежно, как низший на высшего: так смотрят коровы или посетители туалетов в ночном клубе.

– Лишь бы платили. Я хочу, чтобы у нас с вами были добрые отношения. Нам же всем нужно одно, не так ли?

Я протянул ему руку, испачканную в невидимой грязи. Он молча вышел и вернулся с сыном.

Парень принял новость спокойно. Его сейчас заботили главным образом женщины. Он потом сказал, что за неделю с ним в Тиндере пожелали познакомиться пять сотен девиц – на 499 больше, чем за всю предыдущую жизнь! Толпы красавиц заигрывали с ним, расспрашивали о жизни, пытались его соблазнить (разумеется, тексты за них писали родители). На что только люди не пойдут, лишь бы заполучить в зятья самого Рудракша Саксену!

На жалкие десять процентов Руди было плевать. В следующие несколько часов, пока я на правах менеджера Руди знакомился с собравшимися, его мать посылала мужу испепеляющие взгляды.

Я попросил у Саксены сто тысяч на расходы, просто для смеха, и мистер Саксена заплатил без вопросов, полез в карман, достал кошелек и дал мне деньги. Домой я ехал на такси – «Лексусе» с кондиционером и водителем в фуражке. Что за дивное место – Грин-Парк. Теперь он мой. Там и воздух чище, и люди услужливее, и полиция вежливее, и водители поаккуратнее – не хватало еще сбить сына какого-нибудь министра.