Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину - [221]

Новый политический проект требует наличия просвещенных квалифицированных людей, которых, как правило, на практике заменяют «раскрученные» политтехнологи. Но последние всегда работают только на «одну избирательную кампанию» — не далее.

Концентрация финансовых ресурсов у олигархов ограничивает возможности финансирования новых проектов. Поскольку политическое спонсорство рассматривается как краткосрочное бизнес-соглашение, то выполнение обязательств перед спонсорами обязательно вступает в противоречие с заявленными перед избирателями целями «новых проектов».

Единственная причина, способная склонить чашу весов в сторону более эффективного государственного менеджмента, — это или выразительная внешняя угроза положению правящего класса (его основной общий капитал — это государственный суверенитет Украины), или комплекс жестких, опять же — внешних, обязательств относительно внутренней политики. После 2005 г. внутренний ресурс социальной активности населения пока что исчерпан, поэтому для правящего класса решающее значение имеет именно внешний фактор, который принудит его к по крайней мере формальной консолидации ради объективно общих интересов. Конечно, ожидать реальной угрозы собственной стране, лишь бы «вдохновиться» на какие-то общественно полезные действия, — это весьма унизительная ситуация, но она является именно таковой. Вместе с тем, нет абсолютно никаких оснований говорить о том, что упомянутый «основной общий капитал» хотя бы как-то осознается даже теми (численно очень небольшими) категориями населения, огромное богатство которых непосредственно зависит от сохранения этого «капитала».

К упомянутым внешним факторам давления мы можем отнести:

1) интеграцию в политико-экономические или военные союзы других государств с четкими требованиями относительно условий членства или

2) угрозу внешней агрессии. Во втором случае «консолидироваться» может быть уже слишком поздно — и часть правящего класса сможет плавно перейти в категорию марионеточных политических фигур, управляемых извне. Относительно первого варианта мы должны заметить, что четкие требования к состоянию общества, экономики, политических институтов имеют лишь такие союзы, как ЕС и НАТО. Если же мы ведем речь об интеграции с Российской Федерацией (принимая во внимание продолжительную предсказуемость, стабильность, преемственность ее политики на последующие годы), то для нее основным критерием является подчиненность и лояльность, а не соответствие тем социальным и политическим стандартам, которым она сама не может соответствовать. Реинтеграция с Россией может дать пролонгацию потребительской экономики еще на несколько лет благодаря «благодарности за лояльность», — однако практика свидетельствует, что экономический «пряник» российской внешней политики очень быстро заканчивается жесткой потерей экономического и политического суверенитета. Ответственность же за неудачную внутреннюю политику будет лежать на местном диктаторе на манер Лукашенко (которого игнорируют ведущие демократические государства), а не на «суверенно-демократической» и очень самодостаточной России, которой в ближайшие двадцать лет практически некого бояться, кроме «безумных» западных общественных (неофициальных) правозащитников. Позиция западных официальных представителей будет значительно более сдержанной. Им, последним, Украина де-факто не является позарез необходимой, разве что некие глобальные кризисы (о которых мы предпочитаем не загадывать) заставят их по-другому отнестись к нашей стране.

При таком ходе событий мы можем выбирать лишь между более скорым и более медленным исчезновением Украины как самостоятельного государства — и катастрофой украинского национального проекта, который реализуется, с переменными победами и поражениями, уже на протяжении 150 лет. Ныне мы получаем шанс потерять «все, за что боролись», не из-за военной агрессии, а тихо и мирно, — а следовательно, гораздо постыднее. Поэтому, если мы говорим о состоянии украинского общества и самих украинцев, единственным внешним мотивирующим фактором для положительных внутренних изменений может быть ориентация на «западные стандарты». Понятно, что для лечения общественных болезней совершенно необязательно требовать от Брюсселя «захотеть» членства Украины в ЕС, — ведь можно просто самостоятельно осуществлять системные общественные реформы. Правда, очерченные нами выше внутренние факторы этому, очевидно, помешают: правящий класс пока что не демонстрирует своей адекватности в осознании собственной ответственности. Расплата за некомпетентность на таком уровне всегда была весьма суровой, особенно на тесноватом Европейском континенте. Тут нет смысла выдумывать «страшилки»: они уже есть — и работают.

2. Пессимистический сценарий: коллапс власти и распад страны

Пессимистический сценарий предусматривает крах украинской государственности в ее нынешней форме. Если не принимать во внимание глобальные климатические катастрофы, военные конфликты и экономические кризисы, крах Украины может состояться лишь вследствие целенаправленных враждебных действий со стороны ее непосредственного геополитического окружения при условии неконсолидированной позиции национальной политической элиты. Внутренняя «неуверенность» является для агрессора залогом экономии масштабных военных (а потому внутриполитически невыгодных) усилий — можно обойтись сугубо экономическими и политико-манипулятивными действиями, что значительно более привлекательно и выгоднее.