Украинские мотивы - [10]

Губки Киры вздрагивают.

— Нет. Чтобы уйти из опасного района в юго-западном направлении и, используя момент неожиданности, а также наличие моторизованной техники и тяжелых орудий, попытаться прорваться.

Кира подводит меня к другому табло. Я смотрю на красные и синие стрелы на карте-схеме, начинаю постепенно постигать тонкости заключительного этапа сражения и убеждаюсь в циничной расчетливости германского военного командования: в южной колонне находились все генералы и штабные офицеры окруженных, включая группенфюрера СС Герберта Отто Гилле и генерал-лейтенанта Теобальда Либа. Они бросили обе северные колонны на произвол судьбы, лишили их руководства и, более того, подставили тысячи немецких солдат под пули.

Кира подводит меня к витрине с фотографиями. На них запечатлены сплошные развалины. Между горами разбитых орудий, танков, лошадиных трупов и мертвых людских тел тянутся длинные вереницы пленных.

Я стараюсь понять, почему эти немцы вопреки приказам своих командиров сдались в советский плен, пошли на этот трудный шаг. Может быть, еще свежа была в памяти судьба армии Паулюса под Сталинградом? Или единственным убедительным доводом для них стала явная сила советского оружия?

Переоценивать мощь пушек нельзя. Дальнейший ход боев свидетельствует о том, что большинство немецких солдат продолжало отчаянно сражаться, хотя советские войска добивались все больших успехов. Одни лишь пушки были не в силах переубедить сотни тысяч людей, живших надеждами и страхом. Одни из них мечтали о службе на солнечном юге Франции или о долгожданном отпуске на родину в виде награды за стойкость в бою. Другие боялись плена, думая, что большевики их немедленно расстреляют или до конца жизни заставят восстанавливать деревни, города, железнодорожные пути, предприятия, которые они преднамеренно разрушали, откатываясь от Сталинграда на запад; третьи опасались справедливой суровой кары за зверства, совершенные ими на советской земле.

После осмотра музея мы с Саввой идем в кинозал, где начинается показ фильма. Эта сравнительно короткая (минут на 30–40) лента — бесценный документ, рассказывающий о событиях сравнительно недавнего прошлого.

Перед нами — не художественная выдумка, а живая история. Этот документальный фильм состоит из кадров, снятых фронтовиками-операторами, многие из которых погибли на передовой в те февральские дни 1944 года. Только ради того, чтобы увидеть этот фильм, стоило приехать в Корсунь-Шевченковский.

Затаив дыхание, слежу за событиями на экране. В зале — тишина мертвая. Но у меня такое ощущение, будто он наполняется грохотом артиллерии, разрывами гранат, запахом пота облепленных снегом, забрызганных грязью солдат, запыхавшихся от быстрого бега с тяжелой ношей на плечах по черно-белому полю. Неожиданно появляются развалины. Кажется, мы проезжали эти места по пути сюда. Мелькают кадры, отснятые, по-видимому, с одного из танков, первыми ворвавшимися 14 февраля в город.

Вспыхивает свет. Я остаюсь сидеть на своем месте, хотя все уже вышли из зала. Фильм поразил меня до глубины души. Затем я снова возвращаюсь в залы музея с его многочисленными витринами, снимками, картами.

Теперь новый смысл приобретают для меня аккуратно собранные экспонаты: личное оружие командиров, сабли, пистолеты, кинжалы, осколки гранат, застрявшие в партийных и комсомольских билетах, курительные трубки, блиндажные светильники из гильз, бумажники, письма, фотографии…

Среди экспонатов есть фотоснимки, мимо которых невозможно пройти. Смотришь на них, и перехватывает дыхание. В один ряд уложены тела жителей Корсуня, расстрелянных и зарытых в землю неподалеку от города… Тела, тела, тела… Вот перед строем солдат фашистского вермахта стоят жители соседнего Фастова-их привели на расстрел… Снимки повешенных… Документы. Читаю объявление коменданта города Шпола о расстреле 22 мая 1942 года девятнадцати человек; официальное заявление фашистского гебитс-комиссара города Звенигородка о том, что в отношении жителей любого возраста и пола, заподозренных в оказании помощи партизанам, будут приниматься «чрезвычайные меры».

На этом сравнительно небольшом клочке земли в Корсунь-Шевченковском районе немецко-фашистскими оккупантами были уничтожены почти три тысячи человек (всего на Украине погибло от рук фашистов около пяти миллионов мирных жителей). Чудовищно! Как это можно теперь объяснить?! Кому были нужны эти жертвы?!

На каторжные работы в Германию и другие страны Европы из этого района было угнано более пяти тысяч юношей и девушек (всего фашисты вывезли с Украины свыше двух миллионов человек).

В районе Корсуня немецкие фашисты разрушили жизненно важные сооружения и строения на сумму более 670 миллионов рублей: они взорвали гидроэлектростанцию с плотиной, семь крупных промышленных предприятий, мост, городской вокзал, районную больницу, уничтожили две крупные МТС и все животноводческие фермы колхозов.

Уцелевшие деревни гитлеровская армия при отступлении сравнивала с землей. Фашисты бросали гранаты в подвалы, где прятались женщины, старики, дети.

Когда я собрался уже уходить, в другом конце зала музея открылась высокая створчатая дверь. Посмотреть выставку пришла большая группа мальчиков и девочек лет двенадцати в красных пионерских галстуках. Торжественно-серьезные, они обступают мою знакомую сотрудницу музея голубоглазую Киру.