Украинская каб(б)ала - [23]

Когда они ушли, у меня подскочило давление. Маня принесла лекарство, заставила меня лечь на диван и прекратить общественную деятельность. Но разве можно отдохнуть в Израиле? Только я успокоилась, как к дому подъехал автобус с большой тарелкой на крыше, а через пять минут заявилась целая банда из телевидения. Ни тебе здрасьте, ни мне до свидания, они сразу начали втыкать свои провода во все наши розетки, отчего электрический счетчик сошел с ума, а от прожекторов температура поднялась еще на двадцать градусов, итого стало невозможно дышать. Среди всего этого гармидера ко мне подошла какая-то цыпа в дешевой бижутерии и с огромным микрофоном в руке и стала задавать свои вопросики. Она не говорила! Она тараторила, как пулеметчица из известного фильма про Чапаева! Я ее, конечно, сразу поставила на место. «Мадам, – сказала я ей, – вы находитесь в приличном доме. Поэтому снимите обувь у порога и наденьте тапочки, которые вам подходят по размеру. Во-вторых, прекратите насиловать мою электроэнергию, потому что я за ваши фонари платить не собираюсь. И, наконец, не тарахтите своими вопросами, будто вы опаздываете под хупу[10]. Вы, как я понимаю, еще не нарасхват, а мой сын (то есть ты) уже женат». Она дала задний ход и стала говорить помедленнее, хотя если она водит машину с такой скоростью, как говорит, то у нее наверняка постоянные проблемы с полицией.

Пока она спрашивала про то, как ты родился, учился, чем болел и какие твои любимые кушанья, я еще терпела, но когда она опять задала дурацкий вопрос, почему ты клонировал не царя Соломона, на худой конец Герцля[11], а Шевченко, который, по их сведениям, был антисемитом, тут я не выдержала и отвела душу по полной программе. Я сказала, что лично не знакома с Шевченко и как не могу о нем сказать ни в хорошую сторону, так не хочу за глаза говорить в плохую. Зато я очень хорошо знаю Нюму Зусмана. Она хотела перевести разговор на погоду, но я выхватила у нее микрофон и, поскольку передача шла прямо в телевизоры, рассказала израильтянам все, что я думаю про таких, как Нюма, а также про инфляцию, безработицу, политические интриги и про все остальное. Про клонирование я тоже сказала. Вернее, посоветовала евреям набраться терпения и записаться в очередь. Потом я воспользовалась случаем и передала привет нашей родне, которая живет в Хайфе, Хадере, Назарете, Кирьят-Шмоне, Ашкелоне и Беэр-Шеве. Правда, насчет Беэр-Шевы я сомневаюсь, потому что позвонила тетя Хая с обидой, что ей привет не достался. Наверное, они прекратили передачу на привете в Ашкелон, но я все равно довольна, так как по телефону передавать приветы очень дорого, а тут такой замечательный случай.

К вечеру я была как рыба, которую выпотрошили, хотя телефон разрывался от звонков. Приятно, что звонили незнакомые люди, которых этот Нюма тоже ограбил, но было два звонка от неизвестных, которые обозвали меня антисемиткой и мамой еврейского выродка. Но ты не волнуйся, я им так ответила, что они сразу вспомнили Россию, Украину и одесский ОВИР.

Вот такие новости, сынок! Благодаря маме ты стал очень популярным человеком в Израиле, поэтому очень тебя прошу не вошкаться в своем задрипанном Киеве и приехать побыстрее к нам. Маня сказала, что популярность – это такой капитал, который надо срочно конвертировать в шекели.

Не хотела писать, но так уж и быть! Я очень на тебя обижена, что ты не ответил на мой вопрос о кастрюльке с цветочками, которая лежит на антресолях. По-моему, мама не заслужила такого к ней отношения. Подумай над своим поведением. А вот я не забыла твой вопрос про папиного дедушку Симху Либермана. О, это был очень известный человек в Киеве! У него были сахарные заводы, а в Липках до сих пор стоит его особняк. Кажется, там сидят писатели, если их еще не выселили. Твой покойный папа по секрету рассказывал, что в доме Симхи есть волшебная комната, в которой раздвигается потолок и можно ночью смотреть на небо. Дед Симха был очень странный, но религиозный человек и любил разговаривать с Богом напрямую. Это не мешало ему давать деньги на революцию, за что большевики потом его расстреляли.

Больше писать не могу. Устала, и твой Алик стоит над душой.

Целую тебя, твоя мама, которая еще на что-то надеется, или нет?

35

Письмо Семена Львовича Либермана Двойре Соломоновне Либерман

Дорогая мамочка!

Алик поступил порядочно и сразу из Борисполя приехал ко мне, чтобы передать твое письмо, а потом уже поехал в город по своим гешефтам. Обещал заехать завтра, чтобы забрать ответ, который я сейчас пишу. Конечно, я бы и сам подъехал с письмом по любому адресу, но я не могу оставить Тараса Григорьевича.

А теперь о главном. Мама, я тебя умоляю: возьми у Тани адрес адвоката Гринберга и устрой ему вырванные годы, как ты это умеешь! А Тане скажи, что развод я не дам и точка! И еще. Прекрати давать интервью и вообще общаться с журналистами. Я понимаю, что ты хочешь быть в центре внимания, но, пожалуйста, больше ни слова обо мне и о том, чем я занимаюсь. И не трогай, пожалуйста, Нюму Зусмана, если хочешь прожить остаток дней в спокойствии. Всех, кто ему не нравится, этот штымп вносит в списки врагов сионизма. Ты потом можешь встать у Стены Плача и рыдать, что ты не враг и не верблюд, но это тебе не поможет. На тебе уже клеймо. Таких, как он, называют профессиональными евреями. Они потеют от собственной значимости и уверяют весь мир, что именно они отвечают за все еврейские проблемы на свете. Это их бизнес, и ничего с этим не поделаешь. Утешает одно: еврейская нация настолько закалена всяческими бедами и трагедиями, что может позволить себе мерзавцев довольно крупного калибра.