Украина на перепутье. Записки премьер-министра - [20]

В министерстве поговаривали, что обкомовцы, конечно, доложили в ЦК о его выходке на бассейновом совещании, но А.Н. Косыгин якобы лично его взял под защиту, посчитав выпады в адрес Л.И. Брежнева ребячеством, что для шестидесятилетнего замминистра само по себе было довольно странным. Но вот такая необычная была советская эпоха.

Работа в подмосковном угольном НИИ, где я последовательно организовывал лаборатории шахтной акустики, затем отдел геофизических методов прогнозирования условий добычи угля, позволила мне познакомиться с основными угольными бассейнами СССР, всеми отечественными и зарубежными институтами, организациями, занимающимися этой проблематикой. С венгерским геофизическим институтом им. Лоранда Этвеша мы разработали и удачно испытывали на многих шахтах шахтную цифровую взрывозащищенную сейсмическую станцию ШСС-1. С этим институтом у нас были тесная кооперация и сотрудничество вплоть до распада СССР. На шахтах испанской компании UNOSA, кстати, очень похожей на наши шахты с крутым падением угля, мы отрабатывали методики, позволяющие добывать уголь с минимальными оседаниями земной поверхности (в Испании над шахтами часто расположены ценнейшие виноградники). Интересным было также сотрудничество с угольными предприятиями Китая.

Заграничная поездка

В 1982 г. нас, небольшую группу специалистов в области горной геофизики, направили в Западную Германию на стажировку в фирме «Пракла-Сеймос», в Бохумском университете, а также на предприятиях треста «Нидерхайн», расположенных в нескольких километрах от границы с Нидерландами. Я основательно подучил английский, поскольку в течение трех месяцев нам предстояло слушать лекции исключительно на этом языке. Надо отметить, что я не только справился с этой задачей для себя, но и иногда служил переводчиком для своих товарищей.

Мы ехали в ФРГ с определенными опасениями, что мы чего-то не знаем или наши знания являются неполными. Правда, все, что издавалось в стране по нашей проблематике, мы читали и изучали, но эти публикации выходили со значительными задержками.

Первые же занятия убедили нас и наших германских коллег, что уровень знаний у нас вполне достойный. Когда дело дошло до деталей разработки новейших сейсмических станций, из Франции был даже приглашен специалист ведущей мировой компании «Шлюмберже». Он, правда, не совсем хорошо владел английским языком, и иногда нам на «пальцах» объясняли, что он имеет в виду.

Поездка в Западную Германию была очень насыщенной и интересной. Она дала нам возможность познакомиться со страной, побывать в таких ее крупных центрах, как Кёльн, Дортмунд, Дюссельдорф, Ганновер, Бохум, ну и, конечно, Бонн (тогдашняя столица ФРГ). Мы увидели интересную, очень развитую, благожелательно настроенную к нам страну. Везде, где бы мы не были, немцы проявляли к нам неподдельный интерес и старались максимально помочь. Каждую субботу и воскресенье они приглашали нас провести с ними отдых на озерах, в путешествиях по стране.

Жили мы в небольшом отеле в Лерте, пригороде Ганновера. С хозяйкой отеля фрау Кох у нас сложились очень доверительные отношения. Спустя тридцать лет, будучи на Ганноверской международной выставке, я попросил нашего тогдашнего посла в Германии С.Н. Фареника организовать мне поездку в Лерте, чтобы погулять по его улочкам и посмотреть, как он изменился. К моему удивлению, город абсолютно не изменился, все было на своем месте. Я вспомнил моего приятеля из Англии Тэда Хэлливэла: когда-то на мой вопрос: «Почему вы так мало строите?», он лаконично ответил: «А зачем нам что-то строить? Все, что нужно, мы давно уже построили». Думается, что городское руководство Лерте придерживалось именно этого принципа.

Продолжительное пребывание в такой высокоразвитой западной стране, как ФРГ, знакомство с ее городами, промышленностью, научными центрами, многочисленные встречи и беседы с самыми разными представителями немецкого общества позволили мне сложить совершенно определенное мнение об этой стране, отличавшееся от того, что нам говорила наша советская официальная пропаганда. Где-то оно отличалось в лучшую, где-то в худшую сторону, но в любом случае я пытался найти для себя ответ на мучительный вопрос, уже тогда активно возникавший в нашей стране: «Почему побежденные живут лучше победителей?».

Незадолго до этого мне пришлось побывать с поездкой в Германской Демократической Республике (ГДР). Поэтому у меня была возможность сравнить уровень жизни в ФРГ не только с нашей страной, но и с Восточной Германией. Конечно, изобилие товаров, продуктов питания, громадное количество магазинов, кафе, ресторанов, вполне приемлемые цены сравнительно с доходами, комфортное жилье, коттеджи, хорошие дороги, предупредительный сервис, порядок и чистота на улицах, ухоженность палисадников — все это представляло собой значительный контраст с нашей действительностью. Сразу же возникал вопрос: «Почему? В чем дело?». Сказать, что немцы поголовно были трудоголиками (как японцы, например) — стопроцентно нельзя. Более того, в пятницу после обеда все «испаряются» со своих рабочих мест, и до утра понедельника все замирает, стоит абсолютная тишина. Да и в течение рабочего дня очень трудно найти тех, кто бы сильно «парился» (по современному определению). На тяжелых физических и грязных работах (шахты, уборка улиц) работают исключительно иностранцы (югославы, турки и т. д.). Уровень профессиональных знаний — примерно такой же, как у нас. А производительность труда в разы выше, уровень качества продукции — сделано в ФРГ — сам за себя говорит. Умеют хорошо работать, умеют хорошо отдыхать. Итак, в чем же дело?