Украденное воскресенье - [11]

— Чушь какая! Что это с ним?

Я попробовала встать, ноги меня не держали. В голове шумело все сильнее. От плаща при падении оторвались две пуговицы, вдобавок я обнаружила, что при мне нет сумочки. Поскольку поблизости она нигде не валялась, очевидно, она каким‑то образом попала Вадиму в машину, когда мы боролись. В сумке были ключи, кошелек, проездная карточка, а самое главное — пропуск в банк, который я, идиотка, забыла утром выложить и оставить дома. И еще там в косметичке был бабушкин гарнитур серьги и кольцо, перед выходом я сняла их и убрала в сумочку, потому что замочек, у одной серьги был слабый.

Когда Кирилл поднял меня на ноги, я уже ревела.

— Ну‑ну, нельзя позволять знакомым мужчинам так с собой обращаться.

— Да я его сегодня первый раз видела! Больной какой‑то! И Валька тоже!

Он посмотрел с сомнением.

— Да честное слово, она говорит — приходи, познакомлю с приличным человеком, вот и познакомила. Черт знает что! — От злости слезы мои высохли. Не знаешь, она со всеми так развлекается или только со мной?

— Не знаю, — он пожал плечами, — я мало с ней общаюсь.

Я с грустью смотрела на оторванные пуговицы, вдобавок еще и плащ запачкался. Что делать? Кирилл тронул меня за руку:

— Зайдем ко мне, это тут рядом. Приведешь себя в порядок, потом я тебя провожу.

— У тебя есть телефон? Мне надо позвонить, чтобы соседка спать не ложилась, ключей‑то нет.

— Есть, пойдем.

Шли мы недолго. Улица называлась Зверинская и начиналась она прямо от зоопарка.

— Тут близко.

— Львы по ночам спать не мешают, сильно рычат?

— Бывает. — Он засмеялся.

Мы вошли в один двор, он был проходным, потом в другой. Дворы были колодцы, и в самом темном углу Кирилл вошел в парадную. В квартире на первом этаже он сразу же зажег везде свет. Крошечная прихожая. Из нее кухня каким‑то углом, две комнаты.

Кирилл достал мне коробку с шитьем и усадил на продавленный диван. Обстановка в комнате была бедноватая, а впрочем, какое мне дело? Сейчас позвоню по телефону Галке и уйду.

— Ты здесь один живешь?

— Сейчас да, — пояснил он, — мама умерла три месяца назад.

А когда же его бросила жена? Но опять‑таки, это не мое дело. Я позвонила, у Галки было занято.

— Выпьем кофе? — нерешительно предложил Кирилл.

Пуговицы я уже пришила, плащ кое‑как почистила, побывала и, с позволения сказать, в ванной — маленьком закутке, где стояло какое‑то корыто на полу и висел душ. Да моя коммуналка по сравнению с этим — хоромы!

Пока он заваривал кофе, я рассматривала кухню, смотреть‑то, Собственно говоря, было не на что. В маленьком, неправильной формы помещении стояли стол, два табурета и шкафчик для посуды. Окно выходило в тупик. Стены трех домов образовали равнобедренный треугольник, и в этот треугольный колодец не было входа. Жильцы с верхних этажей бросали вниз всякую всячину, таким образом, можно с уверенностью констатировать, что окно кухни Кирилла выходило на помойку.

— Таня, садись, — позвал Кирилл, со всеми этими событиями мы как‑то незаметно перешли «на ты».

Кофе дымился в чашках, и от него шел приятный аромат. Кофе должен меня взбодрить, а потом я позвоню Галке и поеду домой, пускай Кирилл поймает мне машину.

Я отпила горячий кофе, вдруг голова у меня закружилась, чашка выскользнула из рук и упала на пол. Последнее, что я помню, это лужица кофе и осколки от чашки на грязно‑сером линолеуме.

***

Я проснулась оттого, что мне было жутко неудобно лежать. Спина затекла, и к тому же в нее что‑то впивалось. Я открыла глаза и не увидела над собой привычного потолка с желтым пятном в углу — соседи сверху два месяца назад забыли закрыть кран и уехали на дачу. Я прислушалась машинально, стараясь уловить дыхание спящей Аськи, но вместо него услышала, как кто‑то ровно дышит рядом со мной. Осторожно скосив глаза, я увидела, что рядом спит незнакомый мужчина и, судя по тому, что я чувствовала под одеялом, он был абсолютно голый. Я прислушалась к себе, ощутила, так сказать, себя всю и поняла, что я тоже лежу обнаженная и… ну в общем, тут все ясно. Меня охватил такой ужас, что только сильнейшим усилием воли я сдержалась, чтобы не вскочить, не заорать и не бежать отсюда в чем есть.

Кто этот тип, и как я оказалась в его постели? Так, надо взять себя в руки. Для того чтобы отсюда уйти, я должна вспомнить, где нахожусь. В голове у меня промелькнула Валентина, ее шикарная квартира, чертов костюм, странный Валентинин любовник, которого она почему‑то усиленно подсовывала мне, потом бабуся с фарфором XpIII века… стоп! Этого типа зовут Кирилл! Мне стало так худо, что волосы на голове зашевелились.

Оказаться в постели с первым встречным, да еще каким‑то полубомжом! И это я, приличная женщина из интеллигентной семьи, с ребенком, как последняя… Меня сковал ужас. Нет, надо выбираться отсюда, пока он не проснулся, смотреть ему в глаза выше моих сил, я умру от стыда. Хорошо, что я лежу с краю. Я тихонько пошевелилась, Кирил л не проснулся, только заулыбался во сне. Я сползла с дивана, стараясь не смотреть ему в лицо, — некоторые люди реагируют на пристальный взгляд, но напрасно я беспокоилась — этот спал как ребенок. Я нашла на стуле свою одежду, было ужасно противно надевать несвежее белье. Костюм был мятый, как будто в нем валялись. Когда я успела его так изгваздать? Кирилл опять пошевелился во сне. Господи, сделай так, чтобы он не проснулся!