Уклоны, загибы и задвиги в русском движении - [63]
В отличие от Вас, армянский националист (как он мне представился по телефону) Виген Оганян понял дело правильно, и написал, защищая меня от нападок одного своего недалёкого соплеменника: «К сожалению, национальное чувство практически замалчивается нашими словарями и стыдливо утаивается учёными в "мешке" истории… Вряд ли стоит упрекать Александра Севастьянова за обоснование естественного права русского народа на контроль над созданной им державой. К тому же слишком часто невежественные популисты прикрываются знамёнами национализма, дискредитируя его своей одиозностью Поэтому приветствовать нужно интеллигента, осмелившегося реабилитировать этот феномен, практически отданный на откуп политическим маргиналам. Конечно, это "опасная позиция, особенно для отца шестерых детей", обращается к автору Л. Оников. Но, во-первых, рискует любой исследователь… А во-вторых, по всему видно, что А. Севастьянов готов защищать свои позиции в буквальном и переносном смысле слова; наверное потому, что "никто не жаждет так страстно величия собственной нации, как интеллигент" (помните Каутского?). Что же касается детей, то на этот вопрос ещё в 1812 году ответил генерал Раевский, поведший с собой в бой несовершеннолетних сыновей» («Субботник-НГ» 22. 04. 2000).
Всё так. Именно этого я и добивался своей публикацией более всего. Проломить для русского национализма окно в «большую политику». Легализовать национализм в публичном политическом пространстве, придать ему респектабельность, научить интеллигенцию высшего разбора не шарахаться от него, не закрывать на него глаза, не зажимать нос. Адаптировать русскую интеллигенцию (изрядно денационализированную) к русскому национализму. Сочетать сущности на первый взгляд несочетаемые. Показать, в том числе личным примером, что рафинированная интеллигентность и национализм — вещи вполне «совместные». Я умышленно делал акцент не на рациональных, а на эмоциональных, личностных националистических мотивах, взывал к «национальному чувству» как наиболее сильному движителю, стремился известными мне способами пробудить это чувство у читателя — русского интеллигента. Судя по звонкам, письмам и встречам, мне это удалось вполне.
Именно этого испугались мои оппоненты, тоже весьма точно, в отличие от Вас, оценившие главное в моей публикации. Национализм масс, в сапогах и гимнастёрках, им не страшен — они давно научились с ним справляться. Им страшен национализм в очках, при смокинге и бабочке. Национализм истеблишмента и «высшей лиги» русской интеллигенции. Национализм русской элиты, идущей на штурм банков и интеллектуальных штабов, Интернета и СМИ.
Прошечкин и Абдулатипов именно потому взывают к высокой морали и пытаются «пришить» мне аморальность, что до смерти перепугались той очевидной моральной правоты национализма, которую Севастьянову удалось донести до аудитории «Независимой», вторгнувшись на традиционно «их» территорию. Чего им страстно хотелось бы избежать. И они идут теперь на всё, чтобы только отогнать интеллигентское стадо от пастыря-националиста.
Вы, надеюсь, читали их грязные публичные доносы, опубликованные под видом критики, и отметили их слова-проговорки, выдающие панику и истерию.
Прошечкин:«Чем, собственно, интересна его статья? Обычно подобные манифесты печатаются в специфических изданиях типа "Русского порядка", "Штурмовика", "Опричного листка" или той же "Национальной газеты"… Многие уважающие себя люди этих газет не читают. Теперь примерно то же самое излагается в "НГ" в переводе с националистического на русский литературный язык, который вполне доступен восприятию культурного человека… Господин Севастьянов рассказывает обществу, как он, простой советский человек, дошёл до жизни такой. Видимо, он надеется, что читатели «НГ», вдохновившись, последуют его примеру. Граждане, не спешите вдохновляться!»
Абдулатипов:«"Не могу молчать". Именно в этом ключе я решил порассуждать по поводу статьи Александра Севастьянова, занявшей целый разворот в моей дорогой (! — А. С.)"НГ"… Что ж, хорошо, что "НГ" публикует статьи самого разного рода и демонстрирует тот мировоззренческий и нравственный потенциал, которым располагает сегодняшнее российское общество. Но я, например, в отличие от Севастьянова, националистом не стал. Почему? Потому что мне противно… Почему-то у интеллигенции, которую Севастьянов призывает вспомнить о том, что "она русская", как и у любой национальной интеллигенции, которая стремится под лозунгами национального самопознания вести свои народы к духовной изоляции, нормальный человеческий нюх восстанавливается только тогда, когда повеет смрадом из труб крематориев в результате деяний очередного националиста, нациста».
Чем напуганы мои оппоненты до такой степени, что опускаются даже до примитивнейших «аргументов», не брезгуя враньём, подтасовками и передёргиванием? Это выражено в вышеприведённых словах очень ясно. И это ещё раз подтверждает: мой удар попал точно в цель. Я действительно достиг главного.
Мой ответ заклятым друзьям русского народа уже опубликован в «НГ-Сценариях», поэтому не стану на этом задерживаться. Я спорю сейчас, увы, не с ними — с Вами.
Настоящая работа носит сугубо дискуссионный характер. Автор ставит своей единственной целью не преподать какие-либо готовые рецепты, а лишь стимулировать общественное обсуждение актуальных проблем. Свободно выражая собственное мнение, автор осуществляет тем самым свое конституционное право. Цель публикации — инициировать общественную дискуссию по важной и непростой проблеме взаимоотношений этносов и рас на территории России, а также о судьбе страны.
В основу данного совместного труда положена книга В. Б. Авдеева «Расология». Она уже прошла, благодаря доносу А. С. Брода из Московского бюро по правам человека, всестороннюю и длительную проверку в Мосгорпрокуратуре. Доктор исторических наук В. Д. Соловей так охарактеризовал книгу Авдеева: «Невозможно объяснить ее успех лишь живостью изложения и легкостью пера не обделенного литературным дарованием автора. Когда речь идет о трудах научных — а книга Владимира Авдеева небезосновательно претендует на этот статус, — то успешным их способно сделать лишь „сцепление“ содержания с общественной потребностью: Впрочем, Авдеев в любом случае вписал бы свое имя в историю отечественной антропологии созданием подлинного компендиума расовой мысли: Авдеев не только написал обширный историографический очерк развития расовой теории, он собрал, систематизировал, классифицировал и обобщил колоссальную информацию о расовых различиях между людьми.
XX век вошел во всемирную историю как одно из наиболее трагических столетий. С конца 1940-х годов и до наших дней главными претендентами на роль «черных магов», преступников века, вызвавших самые страшные катаклизмы, обычно назначаются одни и те же лица: Вильгельм Второй, Ленин, Троцкий, Гитлер, Сталин, Мао Цзэдун, Пол Пот. При этом из внимания выпадает сэр Уинстон Черчилль, несменяемая звезда британской, да и мировой политики.Именно Черчилль был активным действующим лицом и влиятельной силой в роковой Гражданской войне в России.
Три мировые мегацивилизации сосуществуют и ведут непрерывное соперничество уже многие столетия и даже тысячелетия: Китайская, Западноевропейская и Мусульманская. В их мегавойнах, порой кровавых, а порой — бескровных, непрерывно решаются судьбы мира, народов и индивидов, они определяют прошлое и будущее планеты. То одна, то другая из них вырывается вперед, иногда на долгие столетия, но ни одна пока не в силах одержать окончательную победу. Важно задуматься об истинных, глубинных причинах этих прорывов, разгадать секрет лидерства, приводящий к гегемонии сегодня одной, завтра другой цивилизации. Для нас, русских, смысл этих раздумий в том, что мы обречены остро и непрерывно переживать ситуацию выживания.
В работе финской исследовательницы Кирсти Эконен рассматривается творчество пяти авторов-женщин символистского периода русской литературы: Зинаиды Гиппиус, Людмилы Вилькиной, Поликсены Соловьевой, Нины Петровской, Лидии Зиновьевой-Аннибал. В центре внимания — осмысление ими роли и места женщины-автора в символистской эстетике, различные пути преодоления господствующего маскулинного эстетического дискурса и способы конструирования собственного авторства.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Источник: "Памятники средневековой латинской литературы X–XII веков", издательство "Наука", Москва, 1972.
Доклад, прочитанный 6 сентября 1999 года в рамках XX Международного конгресса “Семья” (Москва).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.