Уходящая звезда. Алмаз Холлистока - [23]

— Позвольте представиться, меня зовут Иоганн Блашниц. Я, можно сказать, местный житель, живу в этом городе почти пятьдесят лет. Родился в 1851 году в Ганновере. Как прикажете вас величать, господин тертон? — обратился он к Генриху.

— Холлисток, а это Анна.

— Очень приятно. Простите великодушно, если я вам помешал, но вы прошли мимо, и я почувствовав, кто передо мной, понял, что это последний шанс…

— Вы живете на углу Сандкауле и Театрштрассе? — перебил его Холлисток.

— Совершенно верно. Я был дома и стоял у окна, когда вы проходили мимо. Извините, пожалуйста, еще раз.

— Я почувствовал ваше присутствие, Иоганн, только не обратил особого внимания. Так что у вас случилось?

— У меня есть к вам просьба, герр Холлисток, вы один можете исполнить ее. После этого требуйте от меня все, что угодно.

— Рассказывайте, — Холлисток обнял Анну и указал на лавочку, стоявшую рядом. — Садитесь, Иоганн.

— Спасибо, господин тертон, — он сел на предложенное место и взволнованно начал свой рассказ. — Двадцать пять лет назад я встретил женщину. Мы полюбили друг друга и стали жить вместе, поженились. Она чуткая, нежная, добрая, хорошая, с ее появлением моя жизнь заиграла новыми красками, я стал совершенно другим. Я решил вести нормальную жизнь, и все для того, чтобы быть вместе с ней. Она, моя кроткая Марта, знала кто я такой. Мне не хотелось скрывать от нее ничего, ведь даже малейшая ложь невозможна, если действительно любишь и уважаешь человека, иначе первая ложь — это начало конца. Марта полюбила меня таким, какой я есть, приняла мои привычки и определенный образ жизни. Единственное, что она попросила, так это чтобы она могла оставаться обычным человеком и стареть, глядя на своего вечно молодого мужа. Да и как я мог бы укусить ее, ведь она стала бы одержимой, и совсем-совсем другой.

— Как это? — спросила Анна, с интересом слушавшая его рассказ.

— Только начиная с пятой касты вампир может превращать человека не в обычного вурдалака, — ответил за Блашница Холлисток. — Так что у вас произошло, друг мой?

— Понимаете, — продолжил тот, — мы прекрасно жили вдвоем, а потом взяли трех малышей из приюта, и сделали их своими родными детьми, поскольку., естественно, не могли иметь своих. Все эти годы рядом с Мартой были для меня сказкой, и когда мне казалось, что впереди у нас еще не меньше тридцати лет совместной жизни, случилось нечто, перевернувшее все с ног на голову. Марта заболела, и заболела серьезно. У нее больное сердце, ей сделали уже две операции, вставили пластиковый клапан, но сейчас ее состояние критическое. Она, бедная, мгновенно устаёт, постоянно кашляет и задыхается. Вчера мы были у врача, и он сказал мне, отведя в сторону, что жить ей от недели до двух. Это ужасно, герр Холлисток, я совершенно потерял покой, видя ее мучения и думая о наших детях, которых в случае ее смерти ждет неизвестно что.

— Вы не сможете сами воспитать их? — спросила Анна, крепко сжимавшая руку Холлистока.

— Есть кодекс вампира, — грустно усмехнулся Блашниц, — вы же знаете, госпожа, а спрашиваете.

— Я еще не все знаю, — серьезно заметила Анна, — но продолжайте, продолжайте.

— Я совершенно обезумел от отчаяния, — мужчина поклонился и заговорил снова, — все казалось глупым и неуместным. И вот сегодня, когда мы с Мартой сидели у окна, я внезапно увидел того, кто может решить мою проблему, казавшуюся совершенно безнадежной. Сам бог послал мне вас…

— Но-но! — прервал его Холлисток, предостерегающе подняв палец.

— Извините, — Блашниц зажал себе рот, — само вырвалось. Но столько времени среди обычных людей живу, сами понимаете.

— Вы хотите, чтобы я вылечил ее, — сказал Холлисток, немного прищурив глаза. — А вам известно, Иоганн, что вам будет это стоить?

— Я на все согласен.

— Вылечи его женщину, Генрих, — вдруг сказала Анна, внимательно их слушавшая, — вылечи, и это тебе не забудется, я уверена.

— Я согласен, милая, но правила все равно существуют, и герр Блашниц будет обязан выполнить два любые мои приказа совершенно безоглядно и беспрекословно. Закон есть закон. Просьба вампира к высшему лорду о излечении человека делает его на время рабом.

— Ты сможешь вылечить ее?

— Смогу, — Холлисток улыбнулся. — Хоть сейчас!

— Спасибо! — слушавший их разговор Блашниц бросился целовать обоим руки. — Я готов на все, господин тертон, на все!

— Да хватит вам тут ползать! — Генрих немного отстранил его. — Давайте лучше к делу.

— Простите, — Блашниц встал с колен, — просто в голове помутилось. Конечно, давайте о деле. Вы действительно сможете сейчас поехать ко мне?

— Мы сможем? — Анна посмотрела на по-прежнему улыбающегося Генриха, и увидев в его глазах ответ, снова обернулась к Блашницу. — Мы сможем.

— Тогда я побежал за такси, да? — буквально подпрыгнул тот.

— Давайте, — Холлисток махнул рукой, и глядя вслед его стремительно удаляющейся фигуре, тихо произнес. — Как знать, возможно этот вампир действительно окажется мне полезен.

— Это очень сложно, что тебе надо сделать? — спросила Анна.

— Нет. Человеческий организм слишком прост и зауряден, чтобы возникли проблемы. Сложно бывает изменять психологию, память, сознание индивидуума, а тело — это всего лишь машина.