Уходящая звезда. Алмаз Холлистока - [22]

— Я рад, что это все понимаешь и принимаешь, — Холлисток положил руку ей на плечо, — но иначе и быть не могло! Наша жизнь настолько долга, что красота в ней просто необходима. Представь, как тяжело и глупо прожить полтысячи лет и постоянно терпеть лишения, или намеренно отказывать себе в чем-то! Нет, у нас должно всегда быть все самое лучшее, новое и дорогое. Особый статус вампира не позволяет жить и выглядеть иначе. Мы должны внушать уважение и некий страх не только людям, но и своим собратьям рангом пониже. Привыкай к тому, что в этом мире все словно создано для тебя, а если тебе что-то хочется, но оно еще не твое, то твоим будет! Это, вон, вурдалакам, да всяким упырям нужна только кровь и сила, и в этом смысл их жизни. Какая уж там красота!? И хотя они, в известном смысле, наши братья, но больше они напоминают собак, которым всегда нужен хозяин. Они могут быть верными и хорошими, но смысл их жизни все равно только жрать и, соответственно, убивать. Кстати, милая, то задание — это и есть театр?

— А? — Анна словно очнулась. — Извини, заслушалась тебя. Что ты спросил?

— Это театр? — Холлисток, улыбаясь, указал на монументальное сооружение, показавшееся справа от них.

— Да, это его задняя часть. Фасад оформлен намного интереснее конечно. Ты любишь театр?

— Нет, он слишком однообразен, за столетия ничего не изменилось. Представь, сколько можно смотреть на это?! Я предпочитаю кинотеатры, хотя последнее время у меня вся жизнь как кино, причем сплошной триллер! — Генрих засмеялся. — Бывали времена и поспокойнее!

— А что ты смотрел последний раз?

— «Звездные войны», но это было уже два года назад.

— Тебе понравилось?

— Интересно, — Холлисток кивнул, — я вообще люблю фантастику. Забавно смотреть, как люди пишут и говорят о чем-то, что в их представлении почти невероятно, а потом наблюдать это все вживую.

— Расскажи, как это — прожить несколько тысяч лет? Что случилось? — Анна спросила это, когда Холлисток вдруг резко остановился и оглянулся.

— За нами кто-то идет. Мы сейчас свернули, а он еще не появился из-за деревьев. Напрягись, и ты должна сама почувствовать его.

— Это вампир? — Анна внимательно вглядывалась в указанном направлении.

— Да. Почувствовала?

— Для меня это внове, но кажется, я ощущаю странное тепло…не могу описать словами.

— Правильно, — Холлисток взял ее за руку. — Так мы и чувствуем чужих издалека. Когда свой, к этому ощущению привыкаешь, но у каждого вампира своя неповторимая аура.

Между тем, в темноте показалась человеческая фигура, которая увидев их, вдруг резко остановилась.

— Он опасен? — спросила Анна, сильнее сжав руку Генриха.

— Нет, но он что-то хочет от нас. Пойдем сядем на скамейку.

Они подошли к зданию театра, обогнули его, и выйдя к фонтану, расположенному прямо перед центральным входом, сели на одну из удобных деревянных скамей, которые ровным кругом стояли у фонтана. Человек, идущий вслед за ними, пока не появлялся.

Глава четырнадцатая

— А я знаю, что он идет, — сказала Анна. — Кажется, я уже научилась видеть, не смотря.

— Отлично! Только этому нельзя научиться, потому что все твои знания и способности у тебя теперь в крови, их просто нужно различать и уметь пользоваться. Как-нибудь мы с тобой займемся практикой. А вот и он!

Генрих не поворачиваясь, качнул головой в сторону, откуда действительно вновь появилась фигура, похожая в темноте на тень.

— А я не боюсь его, — сказала Анна, кладя ногу на ногу, и раскинув руки за спиной, — хотя он и похож сейчас на призрака!

— Это ты его видишь, — ответил Холлисток, — а обычный человек вообще ничего не увидит. Разве что небольшое серое облачко. Это вампир третьей касты — ночной житель, остерегающийся прямого солнца, но вполне способный обитать и днем, когда пасмурно. Таких, кстати, абсолютное большинство.

— А я какой касты? — Анна повернула на него лицо, в котором отразилось волнение и интерес одновременно. — Сколько их всего?

— Ты пятой, — засмеялся Холлисток, — всего их семь. Потом я тебе все расскажу, а сейчас узнаем, что от нас хочет этот господин.

И действительно, призрачная фигура приблизилась настолько, что можно было уже рассмотреть лицо вампира, который на самом деле проявлял нерешительность, и теперь остановился в двадцати шагах от них, разом проявившись полностью. Это был мужчина лет тридцати, худой и невысокий. Абсолютно черные волосы были аккуратно пострижены и уложены назад, превращая его, в общем красивое лицо, в совершенно усредненную модель обычного клерка. Одет он был в джинсовый костюм и кроссовки, чем сразу напомнил Генриху и Анне о Масси.

— Простите меня, — донеслось до их слуха, — я бы хотел с вами поговорить, если можно. Разрешите подойти?

Холлисток, не отвечая, сделал призывающий жест рукой.

— Почему он так говорит? — шепнула Анна, нагнувшись к самому его уху.

— Как?

— Униженно как то.

— Просто он соблюдает этикет. Так положено, дорогая, потом поймешь.

Тем временем мужчина приблизился к ним, и обойдя скамейку, неожиданно опустился перед Холлистоком на одно колено. Поцеловав его руку, он взял руку совершенно пораженной Анны и аккуратно прикоснулся к ней губами.