Уход на второй круг - [33]
А однажды поймала себя на том, что отмеряет свои дни дома его визитами. Стало обыкновенным взглядывать на соседские окна, пока шла от машины к подъезду, возвращаясь из рейса. Отмечать горит свет или нет, дома или на работе. Иногда видеть его, быстро вежливо кивать и отводить глаза. И удивляться новой мысли о том, что она с интересом ждет его следующей выходки — узнать, на что хватит его фантазии.
Ждать долго не приходилось. Главное условие — правильно выпавшие кости их графиков, как сегодня.
Припарковав машину, Ксения вышла из салона, достала из багажника чемодан. Клацнул замок, а она выхватила взглядом среди десятков других его освещенные окна — значит, дома. И двинулась в сторону крыльца, пока еще не зная, как сложится…
Акт второй. Действие первое.
Он вылетел в подъезд как был — в тапках, спортивках и накинутой поверх майки клетчатой рубашке, поеживаясь от холода и улыбаясь. Улыбка была совершенно солнечная и теплая, кажется, способная победить эту чертову метель. И на лице — никакого удивления, никакого видимого повода. Значит, выглядывал в окно. А в руках была немыслимо здоровенная круглая картонка.
— Привет! Как долетела? — поинтересовался Глеб так, будто бесконечно рад встрече.
— Так себе, — ответила она без лишних эмоций.
— Ну раз так, то будем поднимать настроение! Тут орехов нет, — он протянул ей коробку. — Торты ты ешь? Или стюардессы типа фигуру блюдут?
— Блюдут.
— А ты?
— А я — особенно.
— Я это учел! — хохотнул он, открывая коробку. Внутри был небольшой кусок «Наполеона», явно похожего на домашний. Как-то по-официантски поднес его к ее носу, демонстрируя лакомство во всей красе. Пахло и правда изумительно. — Можно съесть на завтрак. Для настроения.
— Глеб, я действительно жутко устала, — проговорила Ксения, даже не взглянув на торт, — и мне совершенно не до ваших игрушек.
С этими словами она дернула ручку чемодана и решительно двинулась прочь.
— Давай хоть с чемоданом помогу? — услышала она за спиной. — Что ты его тягаешь!
В ответ раздавались лишь упрямые шаги по лестнице.
Она и жила, словно из упрямства. И из этого же упрямства не желала замечать, что и как сметает на своем пути. Все казалось лишним. И самой себе она казалась лишней.
Завидовала соседу. Тот мог позволить себе нажраться до отключения мозгов. А у нее медосмотр перед каждым вылетом.
Избегала людей. Дважды пропустила семейные обеды. И поиск подарка на юбилей родителям откладывала до последнего, только чтобы не встречаться с Денисом. Пока откладывать стало дальше некуда. До празднования оставалось меньше недели.
Пришлось смириться с неизбежным. Полдня ушло на рысканье по магазинам, споры, что искать — нужное или красивое, быстрый обед в пиццерии. А теперь оба уставшие Басаргины — брат и сестра — сидели в его машине под ее домом и лениво перебрасывались прощальными фразами.
— Как же я никуда идти не хочу, Динь, — едва не плача сказала Ксения, откинув голову и прикрыв глаза.
— Ну, прекращай. Не изменишь ты их, смириться надо. И пропускать мимо ушей, — уныло ответил брат. — Если все так близко к сердцу принимать, какое сердце выдержит, а ты мне здоровая нужна.
— Нахрена тебе такое счастье?
— А иначе они на меня переключатся. Несчастье, поделенное на двоих, переносить легче, — Дэн приглушил музыку. Играло что-то ненавязчиво беззаботное, как он любил. — Ты меня простила за ту выходку?
— А? — сестра повернула к нему голову.
— За Лапшина. Я шутил. Ничего такого.
— Мммм… Ты об этом. Да все нормально, — сказала она вслух, подумав про себя, что нормального-то в тот вечер вообще ничего не было. Это заставило ее резко сесть и заговорить совершенно другим тоном: — Ладно, домой пора. Мне еще почитать надо на сон грядущий всякое.
— Учеба?
— Любовными романами я давно не интересуюсь, — она тронула ручку дверцы, намереваясь ее открыть, и снова повернулась к брату. — Как думаешь, может, я действительно занимаюсь не тем?
— Ты умница — сама разберешься. У тебя все нормально, а?
— Нормально, — она чмокнула его в щеку. — Пошел я.
— Давай. Не грусти, прорвемся.
— Тем и живем, — улыбнулась Ксения, выбралась из машины и поежилась, почувствовав сырость дождливого, совершенного не зимнего вечера. Подняла голову и увидела в знакомом окне знакомый силуэт. Заход на новое действие. Актеры заполняют сцену.
Акт второй. Действие второе.
Характерный хлопок открываемой створки. И черная патлатая голова высовывается наружу, под дождь. Кажется, этот человек совершенно не задумывался над тем, как выглядит со стороны. Делал то, что ему хотелось тогда, когда хотелось. Только теперь улыбка его была вполне себе ехидной.
— Ого, тебя начали подвозить? — выкрикнул он.
— Каким образом это касается вас?
— А может, я беспокоюсь. На улице дождь, машина во дворе, ты куда-то укатила. А у меня нет твоего номера, чтобы предложить забрать. С этим точно надо что-то делать!
— Мне тоже так кажется. С этим определенно надо что-то делать.
— Предлагаю накормить тебя ужином. Я понимаю, что с кормежкой уже несколько достал. Но я неплохо готовлю, правда, — а еще ему как-то так удавалось выдавать самые немыслимые штуки самым будничным тоном, будто ничего такого. То ли он делал вид, что не слышит ее «отвали», то ли всерьез считал, что это «отвали» ничего не значит. Его настырность выглядела комично, но естественно, в отличие от приставаний Фриза.
Аннотация к книге "Роман о дружбе по любви" #3 Имена Жизнь Сани Григорьевой мало чем отличалась бы от жизни тысяч других девушек. Если бы не древний «Мерседес», два гнома, Медведь и старый друг. Впрочем, совсем не старый и не совсем друг. И потому многое можно изменить, когда наступает подходящее для перемен время. Иногда нужно лишь подождать.
Друзья звали его Мирош. Он сочинял песни и пел их так, будто умел останавливать ее время. Это было единственным, что Полина знала о нем. Единственное, что он знал о Полине — что под ее пальцами рождается музыка, которая не оставляет его равнодушным. И что в глазах ее поблескивают льдинки, угодившие в его сердце. Они встретились случайно, сели в один вагон и отправились к морю. Чтобы там, на берегу незамерзающего Понта, однажды снова найти друг друга. Кто они? Зеркальное отражение? Или части целого? Дилогия! Книга первая Примечание: первая любовь, запретные отношения, гитарист и пианистка, шоу-бизнес.
Влюбиться в бывшего парня старшей сестры? Проблема! А если этот парень еще и подлец, который бросил ее в беде, то проблема достигает повышенного уровня взрывоопасности. Но проблем Оля Надёжкина не боится, точно зная, что от подлецов лучше держаться подальше. Вот только как держаться, если они работают вместе, и он, похоже, всерьез намерен затащить ее в постель?
Вместо планируемой свадьбы Герман расстался с невестой. Вместо Цюриха отправился в Черниговскую область. Вместо сувенира из отпуска привез фиктивную жену. Отныне многое у Германа и Даши почти понарошку.
Он — русский, она — француженка. Он — любящий и любимый сын, она — сбежала из дома, когда ей было пятнадцать. Он — ученый, она — неизвестная артистка. Он задумался о семье, она мечтала о карьере… Их встреча была случайной. Они провели вместе три дня, чтобы прожить пятнадцать лет врозь.
Он никогда не видел океана, возле которого она выросла. Она знала наверняка, что он совсем ей не нравится. Их жизнь – как рельсы, которые, сойдясь на короткий отрезок пути, неизбежно потом разойдутся. И однажды на склоне лет он скажет: «А она была хороша!» Чтобы в ответ через годы прозвучало: «Может быть, я даже его любила».
Впервые опубликованав авторском сборнике «Улица Вечерних услад», 1998 г ., «ЭКСМО Пресс».
Кэтрин Холбен мечтала стать матерью, однако, узнав, что это невозможно, ожесточилась душой. Джозеф ДАмаро пережил гибель жены – и так и не смог с этой трагедией смириться..Сумеет ли Кэтрин стать матерью для осиротевших детей Джозефа, а Джозеф – поверить в возможность нового счастья? Сумеют ли мужчина и женщина после стольких испытаний поверить в святую, исцеляющую силу пришедшей к ним любви?
Когда же наконец миллионер и неисправимый плейбой Рори Кикнейд променяет свой холостяцкий статус на свадебные колокола? Этот вопрос волнует всех.Друзья и приятели заключили пари, журналисты сплетничают, а женщины строят планы…И только легкомысленная Джилли Скай, случайно оказавшаяся в центре самого чудовищного скандала за всю жизнь Рори, слышать не хочет о том, чтобы спасти его репутацию ценой собственной свободы!Но Рори умеет убеждать, – и Джилли все-гаки соглашается на весьма выгодный фиктивный брак.
Кто придумал, что сорок лет — это лучший возраст женщины?Пять отчаянных подруг, пять эффектных бизнес-леди очень в этом сомневаются.Анна поняла, что все лучшие мужчины уже или женаты, или разведены, Мэнди успела развестись и перекраситься, Дженет надеется, что избавилась наконец от брачных проблем, а независимость Карен вот-вот как бомба взорвет ее семейное гнездышко…Итак, сорок лет — это самый трудный возраст женщины!Это любовь, дружба, деньги, мода, дети, измены, соблазны «красивой жизни» и — юмор!!!Женщины всегда остаются женщинами.
Лучший способ для студентки подзаработать — устроиться няней к четырехлетнему отпрыску весьма состоятельной семьи.Всего-то и надо — иметь терпение, забыть о собственных амбициях и… не терять чувства юмора, даже когда приходится работать дни напролет!Дитя, конечно, не сахар…Его родители — просто ночной кошмар наяву…Зато рядом — весьма обаятельный сосед. Уж он-то наверняка не даст юной няне скучать по вечерам!
Судьба, словно чрезмерно заботливая мамаша, старательно оберегала Лену Кораблеву от мужского внимания. Леночка и рада была бы распрощаться с одиночеством, только вот оно прилипло к ней банным листом и не желало покидать насиженное место. А уже вот-вот — и будет девице немного за тридцать… Так и жила Кораблева — создавая фон для своей яркой и шебутной подружки Светки, которая обожала любовные похождения. Но однажды ураган чувств вдруг настиг Леночку, подхватил и поволок неизвестно куда. В нее влюбился состоятельный мужчина — и позвал замуж! Такое возможно только в сериале.