Угрюмые твари - [11]

– Нахлебники, мня, – беззлобно хмыкнул я, вкладывая в протянутые ладони очередные банки.

Но спокойно залиться свежей порцией нефильтрованного не вышло.

Бронетранспортер сотрясся от мощного удара, завилял из стороны в сторону и остановился.

– К бою! – резанул по ушам кровожадный рев Свина из динамика.

Банки с недопитым пивом полетели на пол, а оба моих собутыльника уже с автоматами в руках подскочили к бойницам, рывком сместили стекло в сторону и сунули стволы в образовавшиеся зазоры. Одновременно, то же самое на моей стороне проделали Лось с Гусем. Мухомор, распахнув крышку люка, по-обезьяньи проворно подпрыгнул, подтянулся, присел на выкатившееся сбоку, аккурат под проем, сиденье и ухватился за сдвоенную ручку размещенного на крыше станкового пулемета. Старик и девушка встали за спинами автоматчиков с сумками запасных рожков в руках.

Четкая работа стрелков указывала на их отличную подготовку. За один день так натренировать незнакомых людей невозможно. Хозяин Свинарника готовил маленький отряд давно, здесь каждый четко знал свое место. Лишь я совершенно не вписывался в слаженные действия команды, и остро чувствовал в эти секунды затишья перед боем свою вопиющую никчемность.

– Огонь! – рявкнул Свин.

И я схватился за уши, мигом оглохнув от грохота выстрелов, изрядно усиленного замкнутым пространством бронированного кузова.

Беспрерывная пальба длилась минуты две и дружно прекратилась опять же по команде Свина:

– Отставить огонь!.. Славно поработали, парни. У нас минута на сбор трофеев!

Боковая дверь отвалилась наружу аккурат напротив Стакана, и следом за ним я вторым выскочил из БТР.

Глава 6

Глава 6, в которой добиваю, стреляю, читаю и отдаю самое дорогое

Уже наступила ночь. И в лунном свете открывшееся зрелище кровавой бойни показалось особенно зловещим.

Все открытое пространство асфальтовой дороги с примыкающей по бокам земляной обочиной, в радиусе полудюжины метров вокруг бронетранспортера, было густо завалено телами тварей. Размах устроенного побоища особо впечатлял на фоне мрачного ночного леса, ограждавшего дорогу плотным строем кустов и деревьев с обеих сторон.

По большей части расстрелянные твари были мертвы, но встречались и живучие исключения, с множественными ранениями продолжавшие по трупам менее удачливых собратьев сползаться в нашем направлении.

К одному такому живчику, с переломанными задними лапами, перемолотым пулями в фарш правым боком и практически отстреленной правой хваталкой, я устремился в первую очередь, на ходу меняя мачете на Шпору. Это был топтун, броню которого куда сподручней вскрывать усиленным модификатором шипастым диском. По поломанным ногам догадался, что тварь угодила под колеса БТР. Возможно, от столкновения с этим топтуном нас и тряхнуло в самом начале.

Удивительно живучий оказался экземпляр. С переломанными ногами пережил ураганный обстрел, и на мое приближение потрясающе проворно отреагировал здоровой левой лапой. К счастью, я был на чеку, и атаку топтуна отразил Шпорой, диск которой мигом отчекрыжил тварюшке три из пяти когтистых пальцев. Топтун яростно зашипел на меня в бессильной злобе, и попытался повторно дотянуться кровоточащим обрубком. Но упражняться с ним в фехтовании, кромсая лапу по частям, банально не было времени. Потому, я ушел вправо и спокойно атаковал тварь с изувеченной стороны, где левой топтун попросту не мог до меня дотянуться. Не мудрствуя, просто вскрыл страдальцу горло от уха до уха. И как только яростное урчанье сменилось неразборчивым бульканьем, сменил Шпору обратно на мачете и приступил к потрошению споровика.

Надо было спешить. Свин не спроста выделил на сбор трофеев всего минуту. Грохот пулеметных и автоматных очередей на километры разнесся по ночному лесу. Все твари в округе уже знали о нас и со всех ног неслись к месту бойни.

Добыча трофеев осложнялась необходимостью добивания некоторых живчиков – и эту заботу взяли на себя высокоуровневые предводители. Свин вновь, как тогда против рубера, орудовал любимым ножом. За счет невероятного проворства он запросто ускользал от атак раненых тварей и добивал каждую единственным неотразимым ударом в затылочную щель споровика. Не такая проворная Люсьен просто рубила тварей фигуристой секирой на длинной рукояти, сияющее лезвие которой не хуже моей Шпоры вгрызалось в броню топтунов и лотерейщиков. Ее способ умерщвления недобитков, хоть и не был таким изящным, как у хозяина стаба, но практически не уступал в эффективности.

Увы, даже ввосьмером выпотрошить всех расстрелянных тварей мы не успели. Я, кроме топтуна, успел вскрыть и выпотрошить еще три споровых мешка – двух лотерейщиков и бегуна. А потом из леса посыпались новые твари и стало не до споровиков.

Очередная стая нагрянула раньше отпущенной Свином минуты. Первыми удар на себя приняли высокоуровневые лидеры отряда. Превратившийся в размытый вихрь Свин замелькал среди тварей, кося своим читерским ножом бегунов с лотерейщиками направо и налево. Секира Люсьен развалила надвое морду бросившегося на нее топтуна.

Бросив недочищенным споровик лотерейщика, сменил нож на винтовку и стал отстреливаться. Одновременно тоже самое проделали Гривень, Стакан и Лось, с той лишь разницей, что вместо бесшумной трехлинейки, у них в руках оглушительно загрохотали калаши. Гусь сплоховал, не успел увернуться от длинных лап шустрого лотерейщика, и полетел на залитый кровью асфальт с разодранным горлом. Разумеется, мы тут же отомстили за товарища, я засадил лотерейщику маслину точно между глаз, а трое автоматчиков от души нашпиговали его тушу свинцом.