— А когда мне нужно было об этом сказать?
— Не сейчас. Никогда?
— Ты спросила.
— Я шутила.
— А я нет.
— И что мне теперь с этим делать? — спросила она, делая шаг назад.
Он пожал плечами.
— Что угодно. Ничего.
— Что угодно или ничего. Хороший выбор.
— Это твой выбор. Я все сказал. Что тебе делать только тебе решать.
Руки Джоуи дрожали, сердце бешено билось. Паника. Она ощутила приступ паники. Как он может быть таким чертовски спокойным, когда она тут паникует?
— Ты обещал мне, Крис. Ты обещал, что не сделаешь этого. Нет, ты не обещал. Ты клялся.
— Я поклялся на диске, а не на Библии.
— Да меня не интересует, клялся ты на тарелке каши или пачке жвачки, или на своей могиле, ты мне клялся, что ничего не испортишь. Ты клялся, что не будешь просить меня остаться.
— А я и не просил тебя остаться. Я сказал, что люблю тебя.
— Ты запутал все еще больше.
— Ты меня спросила, и я ответил. Я тебя люблю. И что? Если ты меня не любишь, то я не пойму, в чем проблема.
— Это на хер нечестно, Крис.
Крис рассмеялся, и впервые с тех пор, как она посмотрела на него неделю назад, Джоуи пожалела, что вернулась домой.
— Честно? Что общего имеет с этим честность?
— Ты пытаешься отговорить меня от поездки.
— Я тебя ничего не заставляю делать. Я не хочу, чтобы ты уезжала, но я и не удерживаю тебя, — сказал он.
— Я никогда не думала, что ты такой манипулятор, Крис. Должна признаться, это чертовски разочаровывает.
— Ну… добро пожаловать в мой мир. Я говорю, что люблю тебя. Ты злишься и обвиняешь меня в манипуляции. Разочаровываешь ты.
— У меня дом и работа в другом штате.
— У тебя может быть дом и работа в этом штате, если захочешь.
— У тебя может быть дом и работа в другом штате, — сказал она. — Почему же ты не бросишь свою работу и не переедешь на Гавайи, если считаешь, что все так просто?
— Это приглашение?
— Нет. Ты знаешь, что не сделаешь этого. Ты не станешь ломать свою жизнь, чтобы быть со мной. — Она надела туфли, злая и напуганная.
— Не стану? Ты в этом уверена?
— Уверена.
— Испытай меня.
— Ничего я не буду делать, — сказала она. — Мы даже не обсуждаем это.
— Почему нет? Чего ты боишься?
Она подняла руку и показала на него.
— Ничего. Ничего не боюсь.
— Ты боишься в меня влюбиться? Если да, то не стоит, я не Бен. Ты не мой запасной план. Ты не станешь моим секретом, я не такой лжец.
— Ты лжец. Ты клялся, что не станешь делать этого со мной и вот — ты это делаешь.
— Хорошая боль, — сказал он. — Помнишь? Мы договорились об этом. Мы оба знали, что это закончится болью, и мы все равно решили сделать это. Я знал, что ты пользуешься мной. Ты знала, что я был влюблен в тебя в старшей школе. Мы были вместе днем и ночью почти две недели. Ты же не удивлена этим? Да?
— Ты делаешь мне больно, Крис.
— Я люблю тебя. Сейчас. В эту секунду. Я люблю тебя. И мне жаль, что это тебя ранит, но знаешь что? Меня это тоже ранит.
— Не похоже. — Нет, не было похоже, что это его ранит. Он выглядел отлично. Просто охренительно отлично. И, тем не менее, она хотела закричать или заплакать, или поцеловать его, или ударить, и она ненавидела его за то, что он был так спокоен, когда она не была.
— И как же выглядят те, кому больно?
— Вот так. — Она повернулась к нему спиной и вышла из домика, хлопнув прекрасной красной дверью.
Она должна была знать.
Она должна была знать, что это случится.
В действительности она знала, что это случится. Вот почему неделю назад в домике она сказала Крису, что они играют с огнем. Вот почему она заставила его поклясться, что он не сделает все еще хуже. Насколько он глуп, если думает, что новость о том, что он ее любит, не усугубит ситуацию?
Этого не должно было произойти. Должен был быть отличный секс и дружба, а потом она бы уехала, и они немного повздыхали бы и продолжили жить своей жизнью. Крис был одним из тех, кто всегда выглядел нормальным. Все, что с ним происходило, было словно с гуся вода. Тихий, сильный, работящий, жизнерадостный. Нормальный. Крис был нормальным. Он всегда был нормальным. Он дрался в старшей школе, даже не потея. Когда его дразнили за то, что он дружит с единственным геем в школе, он просто пожимал плечами. Она доверяла Крису, вот почему так легко позволила себе спать с ним эту пару недель без ущерба для них. Немного слез, немного сожаления, конечно. Но Крис был влюблен в нее и сказал ей об этом, зная, что это превратит ее в плохого парня, когда она уедет.
Хорошо. Она будет этим плохим парнем.
Джо пошла по дорожке обратно к домику. Грязная дорожка делала ее медлительной, но она не сдавалась.
Мужчины. Чертовы мужчины. Им можно жениться на своей работе, на своей карьере, но, упаси Боже, женщине поставить работу выше мужчины. Не дай Бог сказать: «Нет, моя работа важнее твоей». Нет. Этого женщинам делать нельзя. Парень говорит ей, что любит ее, и она должна все бросить и бежать в его объятья со словами: «Спасибо, что внес смысл в мою жизнь своей любовью. Я просто работала тут в отделе маркетинга в одной успешной авиакомпании, жила, как в раю, но теперь, когда я знаю, что ты любишь меня, я могу прекратить растрачивать свою жизнь на эту дурацкую карьеру. Кстати, сколько детей тебе родить и сколько яиц жарить каждое утро, Господин?»
