Угличское дело - [10]
— Отмаялась Устиньюшка?
— Отмаялась. — Макеевна поспешила под благословение.
— Жалко то как. — Огурец прижал Дашу к плечу. — Дорофей и вправду зверь зверем был.
Торопка прилаживал поводья к коновязи.
— Неча теперь жалковать. Вся улица смотрела как Дорофей семью мордовал.
— Вот и вправду, сопля густая. — пожаловалась Макеевна. — Кто ж задарма в чужую семью полезет?
— Так и получайте, сухарье. Что, бать? Заносить?
Поп Огурец вместе с Торопкой внесли Устинью в церковь.
.
Беспамятного царевича уложили в лошадиную попону. Ее несли четыре боевых холопа. От рынка до дворца через улицу перейти, так что управились быстро. Впереди шли братья Нагие, рядом катился толстенький Русин Раков. Выслушивал злые колючие слова Михаила Нагой.
— Чтоб слуху нигде не было.
— Как же так, княже? — изумлялся на ходу Раков. — ПолУглича видело.
— Ты кто, Раков? Губной староста или кто? Языки режь, шкуры спускай. Иначе самого в Волгу посадим.
Через двор, голося и всплескивая руками, бежала боярыня Волохова мамка царевича.
— Ой ты ж, ласковый мой!
— Пасть закрой! — сильным ударом в грудь Афанасий Нагой посадил Волохову на землю.
Во дворец заносили не с красного крыльца, а через крохотную дверку с проржавевшими скобами. Протиснулись с трудом, пронесли через кухню и узкую кишку коридора. Скоро в тесной комнате собрался весь клан Нагих. Впереди всех рядом с горбатой кроватью (на него положили царевича) стояла царица Мария. Это была совсем еще красивая женщина с холодными, морозными глазами. Прямо над кроватью навис лекарь Тобин Эстерхази. По-русски он говорил почти чисто, но с мягким как-будто женским польским акцентом.
— Теперь будет спать. А завтра… Завтра будет лучше. — обернулся лекарь к царице.
— Как лучше? Исцелить его ты можешь, Тобин Эстерхази?
Лекарь пожевал губами.
— Черная болезнь… С горних вершин хладными ключевыми потоками проливается божья милость…
Михаил Нагой грубо перебил иноземца.
— Э-э-э. Снова завел свою дуду… Ты если бы и мог не сделал бы.
Лекарь обиделся.
— Я царем послан. Облегчить страдания его ясновельможности.
— Именно что царем. — вставил Афанасий Нагой.
— Приступы все чаще. — сказала царица. — Нет мне покоя. 9 лет всего, а страдает словно целую жизнь прожил.
Лекарь поспешил утешить царицу.
— Главное боль сейчас ему смягчить. Наша цель чтобы царевич вьюношей стал.
— А может и не стать. — опять воткнулся в разговор Афанасий.
Лекарь поднял вверх руки.
— Это господь знает…
После того как лекарь ушел, немного помолчали. Потом царица спросила.
— Говорить можем?
— Стены толстые, окна узкие. — отозвался Михаил.
— Уши, если найдем, отрежем. — добавил Афанасий.
Царица заметила, опасаясь чего-то.
— Может еще обойдется.
Михаил решительно замотал головой.
— Не обойдется. Сам не помрет, так Годунов его настигнет.
— Страшно. — царице внезапно стало холодно.
— Страшно будет, когда в Сибирь поедем на убой… или здесь от порчи или отрав сгинем… В Москве говорят царевич не законный. Брак твой с царем Иваном церковью не освящен. — сказал Афанасий.
Михаил не согласился.
— Какая будет забота, когда одинёшенькая веточка от грозного царя останется?
— Ты о чем, Михаиле? — спросил Афанасий.
Михаил подошел к брату и внимательно посмотрел ему в глаза.
— Давно ли от яда в вине фряжском, царском подарке, в себя пришел?… Если бы не Эстерхази… Так что так, братец. Здесь не как в зернь… Или венец золотой или терновый.
— Что же делать-то? — царица совсем не смотрела на сына, трогала длинными белыми пальцами свое гладкое прекрасное лицо. Боясь потерять единственную радость и заботу.
— К драгоценному другу гонца засылать для начала…
— Кто поедет? — спросила Мария.
— Братец и поедет. — ответил Михаил.
Афанасий не понимал.
— Что за драгоценный друг?
— Там узнаешь.
— А если Битяговский прознает? — спросила Мария. — Сам говорил, что он Молчанова Андрейку собрался в Москву везти.
— Не довезет… А с Битяговским… Дай срок… Нам бы с главным не прогадать. Успеть…
Рыбка на Каракута ворчал. Холопам толстобрюхим пришлось покориться. Каракут отбрехивался, а потом отрезал.
— Здесь тебе не Дикое Поле. Честных поединков не будет.
Они направились в Брусенную избу. Кречета в торговой пыли не оставили. Сгребли переломанную кровавую кучку в кожаный водяной мешок. Птица казенная, если не предъявить, значит украли. Дьяк Битяговский (он встречал их в суетливом хозяйственном дворе) оценил. Засунул свой груботесанный нос в бурдюк и вычеркнул кречета из воеводской описи.
— Сгубили кречета. Значит. — сам себя он спросил. Так сказал, будто, целый город дотла спалили вместе с жителями до самых куполов.
— Перед правителем челом бей. — сказал дьяк Каракуту. — Не в той они сегодня воле, Нагие, чтобы спускать такое.
Из погреба подъячие вытащили громадный сундук, обитый металлическими полосами с гербовым орлом над дужкой замка. Начали перекладывать в него сибирскую казну. У Митьки Качалова глаза туманились от жадности. И здоровый и подбитый Михаилом Нагим. Считал Митька и изумлялся.
— 112. Матерь Божья. 113… Без единой прорехи… Как же это такого красавца подбили?
Рядом сидел Рыбка. Приглядывал.
— Никак?
— Как же взяли?
— Как всегда. На бабу.
Сетевая «Шестерочка». Час до закрытия магазина и человеческой цивилизации. Простые русские люди встают на защиту философии Шопенгауэра, Крымского моста, святой пятницы и маринованного хрустящего огурца на мельхиоровой вилке. Все человечество в опасности или…
Один из романов о приключениях геолога Егора Бекетова. Время действия: лютые 90-е. Читать только тем, кто любит О'Генри, Ильфа и Петрова и Автостопом по галактике до кучи. А больше никому! Слышите гражданин Никому. Я персонально к вам обращаюсь. Всем остальным приятного чтения.
Три главных С. Сказочно. Смешно. Сингулярно. А в принципе разбирайтесь сами. Приятного.
Допетровской край Российской Федерации. Наше время. Бессменно бессмертный мэр Гузкин Семён Маркович идёт на очередные выборы. Его главный конкурент Крымненашев Зинаида Зинаидыч. Да будет схватка. И живые позавидуют мертвым! Короче про любовь! Содержит нецензурную брань.
По страницам популярного цикла исторических романов Переса-Реверте шагает со шпагой в руке бесстрашный воин армии испанского короля, а в свободное от сражений время дуэлянт, авантюрист, благородный разбойник и наемный убийца, человек чести Диего Алатристе, которого за его неимоверную храбрость называют капитаном. В романах, продолжающих цикл, он все так же ходит по острию клинка и попадает в опасные ситуации, из которых человек ординарный вряд ли выйдет живым, – встает на пути злодея, задумавшего преступление века, едва не делается жертвой любви к великой актрисе, бороздит просторы Средиземного моря, сражаясь с турками и пиратами, а в Венеции должен совершить непростую миссию в привычной для себя роли наемного убийцы. Автор прославленных интеллектуальных детективов «Фламандская доска», «Клуб Дюма», «Кожа для барабана» в цикле о капитане Алатристе смело ведет игру на поле, где оставили яркий след такие знаменитые мастера авантюрно-исторических романов, как Александр Дюма, Рафаэль Сабатини, Эмилио Сальгари, и нисколько не уступает им.
В книгу литератора, этнографа, фольклориста и историка С. В. Фарфоровского, расстрелянного в 1938 г. «доблестными чекистами», вошли две повести о первобытных людях — «Ладожские охотники» и «Ледниковый человек». В издание также включен цикл «Из дневника этнографа» («В степи», «Чеченские этюды», «Фольклор калмыков»), некоторые собранные Фарфоровским кавказские легенды и очерки «Шахсей-вахсей» и «Таинственные секты».
Творчество писателя и историка Даниила Лукича Мордовцева (1830–1905) обширно и разнообразно. Его многочисленные исторические сочинения, как художественные, так и документальные, всегда с большим интересом воспринимались современным читателем, неоднократно переиздавались и переводились на многие языки.Из богатого наследия писателя в данный сборник включены два романа: «Господин Великий Новгород», в котором описаны трагические события того времени, когда Московская Русь уничтожает экономическое процветание и независимость Новгорода, а также «Державный Плотник», увлекательно рассказывающий о времени Петра Великого.
Пьер Амброзио Курти (годы жизни не установлены) – итальянский писатель, мастер исторического повествования, засвидетельствовавший своими произведениями глубокое знание древней римской жизни.В романе «Под развалинами Помпеи», окончание которого публикуется во втором томе данного издания, живой кистью художника нарисована картина римского общества в самый интересный и поучительный с исторической точки зрения период римской истории – в эпоху «божественного» императора Августа. На страницах романа предстанут перед читателем Цицерон, Гораций, Тибулл, Проперций, Федр, Овидий и другие классики Древнего Рима, а также императоры Август, Тиверий, Калигула, Клавдий и Нерон.
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.