Удивительный мир Кэлпурнии Тейт - [7]

— Ну, я узнал, что бр…

— Нет, нет, — перебила я. — Мисс Харботтл в школе провела с нами беседу. Да-да. Мы теперь все руки моем. А что, нельзя?

Мама глянула с подозрением, но промолчала.

Ох, Тревис, Тревис, мой бедный неоперившийся птенчик. Как ты выживешь, братишка, не раздавят ли тебя колеса судьбы, если ты окажешься вдали от меня? Потом-то я ему выговорила:

— Если мама узнает о броненосце, она в жизни не позволит никого приручать. Вообще никого. Никогда. Ты этого хочешь?

— Конечно, нет!

— Так я и думала.

— У меня зуд по всему телу. И в животе бурчит. И корни волос болят. Думаешь, это проказа?

Я не знала. Пришлось посмотреть симптомы в дедушкиной книге «Инфекционные и тропические болезни человека», полной ужасных картинок, которые лучше не рассматривать (если получится). Сплошные ползающие личинки и гниющие части тела.

Оказалось, что ранние признаки проказы — это выпадение бровей и потеря чувствительности там, где кожа холоднее, например, на коленях. Тревис рассматривал свои брови в зеркале по сто раз на дню и по крайней мере раз в день просил стукнуть его по коленке, да посильнее. Вскрикивал от боли и вздыхал с облегчением. (Он носил короткие штаны, так что синяки на коленях были всем видны. Если мама и заметила, то ничего не сказала.)

Глава 3 Показания барометра

В том месте, где мы ночевали, вода, как и следовало ожидать, вследствие пониженного атмосферного давления кипела при температуре более низкой, чем в местах, лежащих не так высоко…

Весна медленно перетекала в лето с неизбежной удушающей жарой и со столь же неизбежным всеобщим ворчанием по этому поводу. Виола утверждала, что от жары куры начали нестись крутыми яйцами. Я меньше всех жаловалась на жару, потому что частенько среди дня удирала на реку, пока остальные члены семьи потели и мучились, проваливаясь в дремоту в зашторенных комнатах. Купального костюма у меня не было, так что я раздевалась до сорочки. Я ложилась на спину, и течение тихонько кружило меня. Облака над головой принимали причудливые очертания: одно казалось мне похожим на вигвам индейцев, другое — на танцующего суслика, третье — на огнедышащего дракона.

Картинки в небе появлялись и исчезали, появлялись и исчезали. Я заметила, что кучевые облака дают простор воображению, а от разреженных перистых облаков толку никакого. Вопрос для Дневника: что придает облакам форму? Наверно, важна влажность воздуха. А почему в небе бывают облака барашками? Надо спросить у дедушки.

У моста ниже по течению страшно вопили и брызгались неотесанные городские мальчишки. Как же я им завидовала: они раскачивались на веревке, привязанной к дереву, и прыгали с нее в воду. Но я ни за что бы не стала с ними прыгать, особенно в одной рубашке. После освежающего купания я, как могла, привела в порядок платье и волосы. (Бумажный пакет с гребешком и полотенцем я заранее припрятала в дупле дерева.) Потом прокралась в свою комнату.

Позже я задала дедушке вопрос о погоде. Он рассказал, что ученые поднимались на гигантском воздушном шаре на две мили над землей и обнаружили, что низкие кучевые облака состоят из мельчайших капелек воды, как туман, а высокие разреженные облака сделаны из кристалликов льда. А барашки — что-то среднее, это самый редкий тип облаков. Храбрость ученых, первыми совершивших такой полет, привела меня в восторг.

Мы начали изучение погоды с направления ветра. Это оказалось просто, потому что на крыше дома, рядом с громоотводом, у нас укреплен жестяной флюгер в форме длиннорогого бычка. Флюгер автоматически поворачивается по ветру, любой дурак разберется. Через несколько дней я заметила, что ветер с востока приносит хорошую погоду. Свои наблюдения я записала в Дневник.

Для определения скорости ветра я смастерила «анемометр» из четырех картонных конусов, склеенных вместе. Получилось что-то вроде ветряной мельницы. Но материал оказался неподходящим: первый же порыв ветра разнес всю конструкцию и разбросал обрывки по лужайке.

— Еще один «научный эксперимент»? — осведомился Ламар.

Оказывается, они с Салом Россом наблюдали за мной с крыльца. Облом.

— Лучше уж молчи, Ламар, за умного сойдешь!

Сал Росс зашелся от смеха. Ламар не смог найти достойного ответа и исподтишка пнул брата. В борьбе умов он бессилен.

Я пожаловалась деду:

— Мой анемометр разлетелся.

— Какая досада! С самодельными приборами это часто случается. Но ты, по крайней мере, поняла принцип.

Наш следующий урок касался чего-то под названием «давление воздуха». Его меряют барометром. Анемометр пришлось делать самой, потому что у нас его не было, но барометр в доме — вернее, у дедушки — был. Вот я и решила, что мы будем использовать дедушкин барометр, но ошиблась.

Дедушка зачитал список:

— Нам нужна банка, воздушный шарик, резинка, соломинка, швейная игла, линейка и клей.

Звучит интригующе, но непонятно.

— Зачем это все нужно?

— Чтобы ты могла сделать свой собственный барометр.

Я показала на красивый бронзовый барометр, висящий на стене в библиотеке:

— А этот чем плох?

— Всем хорош, насколько мне известно.

— Поняла. Будем изучать предмет с самого основания.

— Правильно, — дед лизнул указательный палец и перевернул страницу. — Жду тебя здесь.