Удержать высоту - [18]
Он опять приветливо улыбнулся:
— Впрочем, говорить об этом пока рано. Лучше, Петро, расскажи, как воевал? Как настроение людей? Что из себя представляют твои бойцы? В каких переделках им выпало побывать?
В комнату вошел полковой комиссар Губарь, тоже знакомый Шутову по Коломне. Пожал руку. Стал внимательно слушать. И Петр, не скрывая ничего, рассказал о том, какие трудности выпали на их долю, о нехватке снарядов и мужестве артиллеристов, их готовности сражаться до конца — умереть, но не пропустить врага. Не умолчал и о залпах так поразившего их неизвестного оружия, которое солдаты тут же окрестили «адской машиной».
Комиссар переглянулся с полковником.
— А вы хотели бы командовать такой «адской машиной?»
Шутов не успел ответить.
— Сегодня с тобой будет беседовать в ГАУ военинженер 1-го ранга Аборенков, — добавил полковник. — Наверное, предложит новую должность. Какую, сказать не имею права, но советую не отказываться…
Петр постучал в затянутую черным дерматином дверь кабинета, обозначенного на его пропуске, и, распахнув ее, печатая шаг, подошел к широкому столу, за которым сидел немолодой военный инженер с бритой круглой головой. За сводчатым, убранным в тяжелую раму окном темнели красные стены Кремля.
— Хотим назначить вас командиром дивизиона гвардейских минометов, — без предисловия заявил Шутову хозяин кабинета. — Слышали о таком оружии?
— Нет.
— Ничего удивительного. Оно секретное. Есть не на всех фронтах, но силу его и мощь враг уже испытал на себе не раз.
Шутову вспомнился бой под Славитином, брызжущие огнем алые молнии, вонзающиеся в ряды наступавших гитлеровцев, панический ужас мечущихся по лугу, обезумевших фашистов. Но ничего не сказал. Не был уверен, о том ли оружии идет речь, а спросить не решился.
— Как думаете, справитесь? — спросил его военинженер.
— Постараюсь.
— Вот и отлично, — поднялся из-за стола Аборенков, дав понять, что беседа окончена. — Завтра в 6.00 прибыть за назначением. А пока — свободны.
Старший лейтенант сдал пропуск часовому, вышел из старинных ворот на улицу Разина.
Сентябрьская Москва была прекрасной, как всегда в эту пору. В переулках, двориках Китай-города, за решетчатой оградой Академии Дзержинского пламенели рыжими подпалинами первого осеннего золота клены и вязы. Плавно несла свои воды река, отражая в темном зеркале гранит набережной, ажурные фермы мостов. Улицы, проулки, по которым лежал его путь, сверкали чистотой. Хотя тех, кто убирал их, подметал, приводил в порядок, собирая листья, не видно. Конец дня — обычно в городе часы пик, а прохожих нет. Даже на таком вечно шумящем, кипящем людским водоворотом торговом пятачке, как Зарядье.
Только вооруженные патрули прошагают вдоль набережной да промчит полуторка с сумрачными солдатами или затянутыми брезентом ящиками.
На перекрестках то тут, то там — баррикады из мешков с песком и стальных ежей. Кремлевские башни затянуты масксетями. Над рекой перекинуты фанерные макеты мостов. Многие здания, в том числе и электростанции МОГЭС, тоже неузнаваемо изуродованы маскировкой. Да, война, близость фронта не красили город.
Но все равно. И такая, пустынная, тревожная, готовая к бою Москва была близка и любима ему, старшему лейтенанту Шутову. Дорога его сердцу, как и сердцам незнакомых с ней сотен тысяч солдат, что встали грудью сейчас на ее подступах, на недалеких рубежах обороны столицы.
Петр торопливо шагал по набережной. Миновал устье Яузы, поднялся на Швивую горку, к Таганке, Гончарному переулку. А вот и его дом с цифрой «7» под разбитой лампочкой. Видно, какой-то шалун угодил из рогатки, а может, специально ударили палкой для светомаскировки. Соблюдают ее в городе неукоснительно. В окнах, несмотря на сгущающиеся сумерки, не светилось ни одной лампочки.
Он взбежал на свой этаж и растерянно остановился перед дверью, увидев на замке белую полоску бумаги и размытую чернильную печать.
Все понятно. Семьи офицеров — слушателей академии эвакуированы. Об этом ему сказали еще на фронте, в полку. Но как-то не верилось, что своих он не застанет: ни Тони, ни сына. Куда их увезли? Говорили, в Чкаловскую область, в какое-то Абдулино. Адрес, наверное, есть у домоуправа или у коменданта академии. Он его обязательно узнает. Но сейчас идти почему-то никуда не хотелось.
Шутов присел на ступеньки лестницы, прислонился плечом к ограждению, прикрыл глаза. В подъезде тишина. Ни шороха, ни скрипа. Только там, в глубине коридора, вдруг послышалась легкая дробь тонких каблучков, мелодичное шуршание раскручивающегося патефонного диска, заливистый женский смех и волнующий голос певицы: «В далекий край товарищ улетает, родные ветры вслед за ним летят…» Он привстал.
Но за дверью было все так же тихо и безжизненно. Все это ему только почудилось. Померещилось из далекой-далекой довоенной жизни…
— Лейтенант Черевичный, начальник штаба дивизиона.
— Старший техник-лейтенант Долгополов, помощник командира по технической части.
— Лейтенант Млинарский, командир первой батареи.
— Лейтенант Карпенко, командир второй…
Старший лейтенант Шутов вместе с комиссаром дивизиона старшим политруком Николаем Калитиным обходили строй подчиненных, знакомились с ними.
Книга военного журналиста Виктора Литовкина рассказывает о боевых буднях российских солдат-миротворцев, принимавших участие в операциях по принуждению к миру и поддержанию мира на Кавказе и Балканах, в боях на территории Чечни. Особый интерес она представляет потому, что ее автор был непосредственным свидетелем и участником всех тех событий, которые описывает. За каждым ее сюжетом, очерком — реальная история того или иного невыдуманного человека, его жизнь и отношение к своему делу, которым он занимается здесь и сейчас.
Основой сюжета романа известного мастера приключенческого жанра Богдана Сушинского стал реальный исторический факт: покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Бомбу с часовым механизмом пронес в ставку фюрера «Волчье логово» полковник граф Клаус фон Штауффенберг. Он входил в группу заговорщиков, которые решили убрать с политической арены не оправдавшего надежд Гитлера, чтобы прекратить бессмысленную кровопролитную бойню, уберечь свою страну и нацию от «красного» нашествия. Путч под названием «Операция «Валькирия» был жестоко подавлен.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.