Удержать высоту - [17]
До их НП оставалось не больше десятка метров. Шутов уперся ногой в стенку окопа, чтобы удобнее было выскочить из него, повернул голову к усатому сержанту, залегшему со своими артиллеристами рядом с ним.
— За мной, за Родину, вперед! — громко скомандовал Петр. И, уже не оборачиваясь, спиной почувствовав, как приподнялись для броска, рванулись за ним солдаты, крикнул Кравцову:
— Огонь! Огонь!
Он не слышал залпа. Выстрелил в упор в «своего» ефрейтора и тут же упал в ноги бегущему следом за ним солдату, повалил его на траву, выбив каской из рук автомат, и со всей силой саданул тому гранатой по лицу. Немец дернулся, захрипел, забулькал кровью, но выстрел из пистолета заставил его затихнуть. А старший лейтенант уже скатился на спину, выбирая себе следующего противника и тут, похолодев, увидел наведенный на него автоматный ствол.
Выстрела не последовало. Над ним вдруг раскололось небо, и несколько молний, ослепительно белых, брызжущих огнем и невиданным светом, распороли вечерние сумерки и со страшным воем вонзились в землю, затопив ее оглушающим громом красно-рыжего пожара. «Так вот она какая бывает, смерть!» — без страха подумал Шутов и тут же с удивлением почувствовал, что все еще жив. Цел. И даже не ранен.
Рванулся в сторону, двинул замешкавшегося гитлеровца в пах сапогом и, увернувшись от падающего на него тела, чуть было не угодил под гусеницы разворачивающегося на месте танка. А небо опять раскололось грохотом ослепительных молний, вновь стало светло, как в полдень, на солнцепеке, и грохот разрывов, скрежет металла и свист осколков задрожали в его ушах, оглушая, разрывая воем перепонки.
Огненные стрелы не виданных никогда, испепеляющих все вокруг снарядов рвались во второй и третьей линии фашистской атаки, выворачивая наизнанку землю, раскалывая, словно колуном, остальные коробки танков. Гаубичный залп встал стеной перед первой. Но вражеские автоматчики, едва вступив врукопашную с горсткой отчаявшихся храбрецов, вдруг разом забыли о наступлении, растеряли всю свою спесь, невозмутимость и самоуверенность, испуганно замельтешили, сбились в кучки под прикрытие своей брони, но тут же, видимо оставив последнюю надежду, заверещали, завопили о чем-то и бросились в стороны, стремясь во что бы то ни стало выскочить, выбраться из этого пожирающего все и вся смертельного ада.
Все смешалось на поле боя. Бегущие врассыпную, ошалевшие от ужаса и паники гитлеровцы, встающие на дыбы лязгающие, пытающиеся вырваться из огненного кольца машины, полыхающий костер пожара, языки пламени на черных стволах деревьев, на зелено-серых мундирах трупов, покосившиеся кресты могил. Петр не мог понять, что случилось, откуда взялась эта свистопляска сверкающих молний? У их гаубиц не было таких снарядов, да и непохожи они на гаубичные. Как и ни на что другое, что он знал до сих пор. Кто придумал и послал на фашистов такую кару? Не господь же бог?
Единственное, о чем он догадался, в чем был непоколебимо уверен, — что прилетели они из-за Славитина, с нашей территории, а значит, были родными, советскими. А это уже что-то. И пока он жив, пока дышит, пока бьется в груди сердце, нужно сражаться, пробиваться к своим, навстречу этим загадочным стрелам.
Он подхватил брошенный у его ног фашистский автомат, еще мгновение назад нацеленный ему в грудь, резанул очередью по разбегающимся, пропадающим в сумерках, в дыму и пламени мышиным фигурам гитлеровцев и, стараясь перекричать грохот боя, скомандовал тем, кто еще был жив, кто мог слышать и понимать его:
— Ко мне!
СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ
Командир 773-го артиллерийского полка 245-й стрелковой дивизии говорил кратко. Ровным, спокойным голосом:
— Всех оставшихся от полка людей доставите в Подмосковье, на станцию Алабино. Доложите о своем прибытии представителю Главного артиллерийского управления. Орудия останутся здесь, снарядов для них все равно нет.
— Как же так? — поразился Петр. — Фашистские танки прут, как оголтелые, а мы вместо того, чтобы раздобыть снаряды и сражаться, опытных, побывавших в боях специалистов отправляем в тыл. Кто же будет останавливать врага?!
Голос майора не изменился. Разве что стал чуточку резче, суровее. Непреклоннее.
— Приказы, товарищ старший лейтенант, не обсуждают, их выполняют. Будете в ГАУ, там и зададите свой вопрос. А сейчас: кру-у-гом! Формируйте команду…
Шутов вспомнил этот разговор, поднимаясь по крутой лестнице бывших торговых рядов, выходящих стенами на Красную площадь к Покровскому собору. В здании бывших торговых рядов располагалось Главное артиллерийское управление. А два часа назад в Алабине он представился офицеру ГАУ, знакомому еще по довоенной Коломне, полковнику Толмачеву.
— Рад тебя видеть, Петро, здоровым и невредимым, — приветливо обнял его полковник. — Много привез с собой людей?
— Шестьдесят человек. Самых нужных сегодня под Старой Руссой.
Улыбка исчезла с лица офицера.
— Понимаю. Но таково распоряжение Генерального штаба, подписанное самим Верховным. Они, наверное, лучше нас с тобой знают, кто где нужнее. А потом…
Полковник многозначительно поднял палец вверх:
— Оттуда, думаю, видно не только Старую Руссу, как тебе, но и Ленинград, Москву, Киев, Харьков… Там кумекают не об одном сегодняшнем дне. Война, по всему чувствуется, затянется не на год и не на два. Так что, не обессудь, что вырвали тебя из боя. Без дела не останешься.
Книга военного журналиста Виктора Литовкина рассказывает о боевых буднях российских солдат-миротворцев, принимавших участие в операциях по принуждению к миру и поддержанию мира на Кавказе и Балканах, в боях на территории Чечни. Особый интерес она представляет потому, что ее автор был непосредственным свидетелем и участником всех тех событий, которые описывает. За каждым ее сюжетом, очерком — реальная история того или иного невыдуманного человека, его жизнь и отношение к своему делу, которым он занимается здесь и сейчас.
Основой сюжета романа известного мастера приключенческого жанра Богдана Сушинского стал реальный исторический факт: покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Бомбу с часовым механизмом пронес в ставку фюрера «Волчье логово» полковник граф Клаус фон Штауффенберг. Он входил в группу заговорщиков, которые решили убрать с политической арены не оправдавшего надежд Гитлера, чтобы прекратить бессмысленную кровопролитную бойню, уберечь свою страну и нацию от «красного» нашествия. Путч под названием «Операция «Валькирия» был жестоко подавлен.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.