Удел Упыря - [23]

— Уф-ф! — громко выдохнул стражник сквозь толстые губы.

— Простите, чего? — спросила Алаида грубым баском, поправляя на голове шляпу.

— Кто такие, зачем пришли, есть ли право на торговлю в доблестном городе Назараде? — пробубнил через силу стражник.

— Обязательно! — улыбнулся Юсуп, протягивая стражнику все необходимые документы. В подлинности их сомневаться не приходилось — одним из сюрпризов мешка Алаиды были всевозможные сургучные печати, в том числе и очень видных деятелей Европы. Откуда они там взялись, не знала, пожалуй, даже сама Алаида. Просто были, и все тут.

— Ага! — вяло, но многозначительно произнес стражник. — Арбузами, значить?!

— Точно так! — подтвердил Юсуп.

— А кто у вас староста?

— Староста? — Юсуп на секунду замешался, но тут же вспомнил, что каждому крупному обозу полагается староста — тот, кто отвечает за порядок.

— Он староста! — Алаида быстро ткнула пальцем в сторону Ильнура.

— Да, это он! — неожиданно подхватил Дементий.

— Ихь бин староста! — с дивным немецким акцентом неожиданно выпалил Ильнур и закивал бородой.

— Немец? — сощурился страж.

— Еврей! — сказал Юсуп, спокойно выдерживая гневный взгляд старца.

— А-а, а то я немцев как-то не очень… — Страж еще пару секунд помусолил документы в пальцах, потом вернул их Юсупу и направился обратно в тень. Впрочем, скорость его движения заметно возросла.

Когда обоз проезжал через городские ворота, стражи уже мирно посапывали, не обращая на торгашей никакого внимания.

— С чего ты взял, что я еврей? — Старик ловко перебрался с одной телеги на другую и оказался около Юсупа.

— А с чего ты вдруг начал говорить по-немецки? — спросил Юсуп. — Ты разве не знаешь, что Турция сейчас на грани войны с Речью Посполитой?

— Кое-что слышал, — нехотя сознался Ильнур, который в жизни не интересовался политикой. — Но все равно: еще раз меня евреем назовешь — превращу во что-нибудь!

— Ой ли? — Юсуп улыбнулся. — Давай для начала с Упырем разберемся, а уж потом и за колдовство примемся!

Ильнур засопел и возвратился обратно к Дементию.

Неторопливо, по узким улочкам и проулкам, обоз добрался до центрального базара, где рядом находился и дом купца Калахи. Сколько Юсуп ни оглядывался, нелюдей он так и не заметил. Странно, что и на въезде их не было. Неужели они могли так скоро успокоиться? Недели ведь не прошло, как он всполошил половину нечисти в этом городе!

— Слушайте меня еще раз, — начал он, когда четко стали доноситься звуки базара: шум, призывные вопли, чьи-то ругательства, музыка. — Сейчас мы разделимся. Вы втроем поедете на базарную площадь и будете торговать арбузами…

Это была первая часть плана, который они обсуждали минувшим вечером. Юсуп же должен был посетить купца Калаху, подготовить его к приезду неожиданных гостей, а уж потом появиться на базаре и подать знак своим. Таким образом, считал Юсуп, они развеют сомнения нелюдей насчет их принадлежности к купечеству — если, конечно, нелюди ими заинтересуются. Осторожность никогда не помешает! Ведь тут как выходит — приехали поторговать, да и остались на ночь у доброго человека!

— Чур, я буду созывалой! — оживился Дементий. — Я хорошо умею кричать по-девичьи «а-арбу-зы-ы!»

И он не замедлил продемонстрировать свои способности окружающим. Юсуп поморщился, но на вопросительный взгляд Дементия ответил, что в общем вышло очень даже неплохо.

За пару кварталов от базара, когда вокруг разносилось чье-то пьяное пение, Юсуп передал поводья Ильнуру, а сам соскочил и, свернув в узкий проулочек, поспешил к дому купца.

Дом Калахи был не самым скромным домом в Назараде. Два этажа, красивая крыша, выложенная красной черепицей, в Назараде являвшейся большой редкостью, шикарный забор из черного чугуна, возвышавшийся на добрых два с лишком метра и заканчивавшийся острым частоколом, так что перелезть через него для любителей халявы представлялось почти неразрешимой проблемой. За забором располагался огромный огород, на котором не жалели живота своего около трех десятков крестьян, а недалеко высились несколько загонов, где обитали овцы, три коровы и даже стадо жирных гусей. В общем, жил Калаха гораздо лучше многих и, признаться, не все свои заработки добывал честным трудом.

Сам Калаха был маленьким, коренастым чистокровным турком. Ни усов, ни бороды он не носил, считая их пережитками прошлого, зато отращивал волосы на груди и в ноздрях — дабы показать свой развитой и острый ум! Не сказать, что Калаха был очень хитрым, но любил приврать, запутать собеседника чистейшей ложью, в которую и сам-то верил с трудом.

Спустя полчаса после того, как Юсуп расстался с обозом, он уже сидел в доме Калахи на уютном диване и вел разговор с хозяином дома. Калаха, будучи под небольшим гипнозом, отвечал на вопросы вяло — словно только что проснулся и хотел снова пойти похрапеть. Глаза его почти не двигались и угрюмо смотрели на стену из-под полуприкрытых век, а рот еле шевелился, выпуская слова с большим трудом и неохотой.

— А девушка расположит свои вещи в подвале, идет? — Юсуп уже не прибегал к гипнозу, потому что это было опасно для здоровья купца, который мог попросту сойти с ума. Да и зачем? И так Калаха был твердо убежден, что новые гости ему очень нужны, а остальное дело времени.