Ударная армия - [33]
— Гейнц Вальтер?! — вскрикнул фельдфебель.
— Не ваш друг, фельдфебель? — сказал Коробов.
Обер-лейтенант отшвырнул сигарету к двери.
— Немедленно проверить, Манфред! Быстро!
— Слушаюсь!
— Очень, очень сожалею, что на вашем дежурстве эта сволочь решила удрать к русским, господин обер-лейтенант, — сказал Коробов. — И вообще, мое появление вам не доставило, боюсь, особого удовольствия. Звоните начальству, мне надоело кормить вшей хозяина мундира…
Странного перебежчика командир дивизии генерал-лейтенант Бремер принял в девять часов утра.
Генерал надел пенсне, посмотрел на лист синеватой бумаги, лежавшей перед деревянной чернильницей, — это был рапорт командира пехотного полка о дезертирстве ефрейтора Гейнца Вальтера и переходе с русской стороны человека, назвавшегося лейтенантом Владимиром Коробовым…
— С вами, господин лейтенант, будет беседовать оберфюрер СС, — сказал генерал. — Придется вам подождать…
— Как вам угодно, господин генерал, — негромко проговорил Коробов. — Ваши солдаты угостили меня кофе, даже одолжили бритву и не пожалели нового лезвия… А если быть откровенным, я боялся, что меня пристрелит первый же немецкий солдат… Простите, господин генерал, — вы сказали, что со мной будет беседовать оберфюрер… Я не разбираюсь в чинах… Это ведь не армейское звание, господин генерал?
Стариковские усталые глаза генерала смотрели на худое мальчишеское лицо перебежчика…
— Оберфюрер СС соответствует званию полковника, господин лейтенант… Сколько вам лет?
— Двадцать, господин генерал.
— Мда… В двадцать лет легко совершаются роковые ошибки… Вы курите? Прошу…
Коробов привстал в кресле, дотянулся рукой до коробочки сигарет, что лежала рядом с бронзовой пепельницей. Улыбнулся.
— Спичек у меня нет, господин генерал…
Генерал медленным движением руки достал из кармана кителя никелированную зажигалку, протянул Коробову.
— Благодарю, господин генерал.
— Мне было двадцать лет, когда я впервые увидел русского офицера… В августе четырнадцатого года… Он командовал разъездом драгун… Он отстреливался от моих солдат, потом… Он покончил с собой последней пулей… Его револьвер я подарил своему младшему брату, когда лежал в лазарете…
— Вы осуждаете меня, господин генерал? — сказал Коробов, потушил сигарету о пепельницу. — Что ж поделать, так вышло… Я не мог заставить себя вернуться в окоп, где… где встретил вашего ефрейтора…
— Молодой человек… Я просто думаю о тех далеких временах, когда мне было двадцать лет… Вам не надо нервничать, молодой человек. Вам будет трудно говорить с оберфюрером Вальдманом…
В кабинет, не постучав (это сразу отметил Коробов), вошел очень высокий офицер в сером плаще, за ним, виновато улыбаясь, еще один офицер — в черном мундире.
Коробов встал, чуть помедлив, вслед за генералом, который отодвинул стул, пошел навстречу гостям…
— Рад видеть, генерал, — сказал офицер в плаще. Он пожал генералу руку, снял фуражку — черную, войск СС. Глянул на Коробова. — Чистюля. Побрит. Очень характерно, генерал, а?..
— Пожалуй, мой дорогой Вальдман, — усмехнулся генерал. — Впрочем, я плохо разбираюсь в психологии перебежчиков и вообще… лиц вашего служебного интереса… Прошу, господин оберфюрер. Садитесь, штурмбанфюрер.
Оберфюрер Вальдман, как понял в эти минуты Коробов, был наверняка важной персоной для генерала, а вот пожилой офицер в черном мундире, надо было полагать, вероятней всего из дивизионной контрразведки, на генерала он поглядывал с виноватой улыбочкой…
— Садитесь, Коробов, — сказал оберфюрер. — Ну, вот, по вашему лицу видно, что вы удивлены — я запомнил вашу фамилию. А? Все русские считают господ фрицев круглыми идиотами… И вы — тоже. А, Коробов?
Сказано это было весело, напористо, и сам оберфюрер СС посмеивался, резко подвинул кожаное кресло поближе к креслу, в котором уже сидел Коробов, распахнул плащ, но почему-то не снял.
«Сейчас закинет ногу на ногу…» — подумал Коробов, но оберфюрер протянул длинные ноги в чуть пыльных высоких сапогах, и у Коробова — от того, что не угадал движения этого Вальдмана, заныло где-то в сердце…
Он смотрел в лицо Вальдмана — совсем еще молодое, свежебритое, немного, пожалуй, полноватое, но и это «шло» ко всему облику оберфюрера…
— Ну-с… Владеет немецким. Удар ножа по шее христианина — отнюдь не простая штука, но господин Коробов… И на немецкого генерала он смотрел с усмешкой, а?.. Сигарету не докурил… Вы сказали господину Коробову, что я хотел посмотреть на него, генерал?
— Виноват, — устало улыбнулся генерал.
— Вас переучили, Коробов, — сказал Вальдман.
— Я всегда старался быть не последним, господин оберфюрер.
— Не последним — где?
— В средней школе имени Маяковского, город Ереван, господин оберфюрер. И в семьсот сорок третьем взводе Тбилисского артиллерийского училища — тоже…
— Биографию вы, надеюсь, не откажетесь написать, и поподробнее, господин первый ученик. А сейчас мне нужны только короткие ответы. Только короткие.
— Слушаюсь, господин оберфюрер.
— Не сошлись характерами с Советской властью?
— К власти никаких претензий.
— Уголовно наказуемые деяния?
— Представлен к ордену Красной Звезды девять дней назад.
Вальдман засмеялся.
Три фронтовых друга — русский Юрий Дронов, армянин Виктор Мурадян, таджик Мирзо Бобаджанов — прошли жестокие испытания на непомерно длинной и трудной дороге войны. Об их судьбе и испытанной в боях дружбе, о героических подвигах и послевоенных встречах рассказывается в повести «Дороги шли через войну». Тему подвига на войне, интернациональной дружбы и боевого братства автор продолжает и в очерке «Тихмяновская высота». Для массового читателя.
Эта высокая награда Родины так и называется — орден Славы... Орден Славы — знак величайшей солдатской доблести, свидетельство беспримерного мужества, стойкости, героизма отважных защитников любимой Отчизны. Его можно заслужить только на полях сражений, только в битвах с врагом, посягнувшим на священные рубежи Родины. И Родина-мать, весь советский народ горячо благодарят, достойно чтут всех тех, чью грудь украшает этот знак солдатской доблести. А ведь многие трижды удостоены этой высокой награды! И вот о них — полных кавалерах ордена Славы, их беспримерных ратных подвигах написана эта книга... А они — это 32 наших земляка. Все они — из Узбекистана!
Снайперы-разведчики Корпуса морской пехоты США были одними из наиболее подготовленных солдат во Вьетнаме. Обладая уникальными навыками, свободой пере-движения, и смертоносной дальнобойной винтовкой Remington 700, снайперы-разведчики были востребованы в каждом подразделении морской пехоты — и настолько внушали страх противнику, что вознаграждение Вьетконга за снайперов-разведчиков было выше, чем за военнослужащего любого другого американского элитного подразделения. Письма, которые писал домой Джозеф Уард, раскрывают редко наблюдаемую сторону войны.
В повести югославского писателя рассказывается о боевых действиях 1-й пролетарской бригады Народно-освободительной армии Югославии против гитлеровских оккупантов в годы второй мировой войны. Яркие страницы книги посвящены боевому содружеству советских и югославских воинов, показана вдохновляющая роль успехов Советской Армии в развертывании освободительной борьбы югославского народа.
В этой документальной повести рассказывается о боевом содружестве партизан разных национальностей в период Словацкого антифашистского восстания 1944 года. В основу ее положены действия партизанской бригады, которую возглавлял Герой Советского Союза А. С. Егоров. Автор книги, писатель А. М. Дугинец, — участник описываемых событий.
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.