Удар небесного копья - [49]

Санчес действительно женился, и к концу 1999 года у него подрастал первенец, а жена ждала второго ребёнка.

Когда началась война в Югославии, Санчес лишний раз убедился, что сделал в своё время правильный выбор. Если с операции «Буря в пустыне» началась эра открытого освещения военных действий средствами массовой информации, то на операции «Решительная сила» эта эра закончилась. Военная цензура свирепствовала, как в благословенные шестидесятые. С экранов неслись победные реляции, секретные сводки тоже внушали оптимизм, но всё чаще Санчес слышал передаваемые изустно истории о пилотах, сбитых в ходе рейдов на Сербию, но записанных как погибшие при других обстоятельствах – например, при неудачной посадке на палубу, что, несмотря, на многочисленные меры предосторожности, было весьма распространено. Это могло означать только одно: Америка снова ввязалась в «неправедную» войну, а Майклу Санчесу не хотелось участвовать в такой войне даже в качестве консультанта. Конечно, ему пришлось бы пренебречь своими желаниями, если бы ситуация в Югославии обострилась до такой степени, что Министерству обороны понадобилось бы размораживать резерв, однако этого не произошло, сербы сдались, и эскадрилья Санчеса осталась на базе.

Впрочем, радовался Майкл недолго – перед самым Рождеством ему вручили приказ, подписанный Командующим воздушными силами Атлантического флота, из которого следовало, что кэптен Санчес назначается командиром третьего авиационного крыла, формируемого на базе приписанных к авианосцу «Джон Ф.Кеннеди» эскадрилий, для выполнения специального задания в Южной Атлантике. Рождество было безнадёжно испорчено, но самое ужасное заключалось в том, что Санчес даже не имел права сообщить своей строгой семье, почему он не приедет с женой и малышом отведать рождественскую индейку, приготовленную матерью по её личному рецепту: требование о соблюдении особого режима секретности было отдельно оговорено в приказе.

Пытаясь понять, что происходит и к чему такой особый режим, Майкл просмотрел информационные сводки Министерства обороны и штаба ВМФ за последние полгода, но ни за что не сумел зацепиться. Тогда, используя глобальную электронную сеть Интернет, он обратился к архивам общедоступных новостей, так или иначе связанных с Южной Атлантикой.

Что у нас там – в Южной Атлантике? Бразилия, Аргентина, Уругвай, Фолклендские острова, Антарктида? По этому контексту и следует искать. В результате у Майкла получился списочек из десятка ссылок: о разгуле наркомафии в Бразилии, о скандале, связанном с деятельностью ЦРУ в Аргентине, о проблемах, возникших на переговорах по поводу статуса Фольклендов, об открытии первой эстонской антарктической базы. Лет десять назад любая из этих новостей могла бы стать исходным толчком для начала международного кризиса, требующего вмешательства оперативного флота США, однако те времена, к счастью, канули в Лету, и история сегодня делалась вдали от берегов Америки. И что же теперь? Старые времена возвращаются?..

На сбор личного состава, чрезвычайно обозлённого тем, что их лишили самого святого, а именно – положенного рождественского отпуска, на инструктаж и лётный подготовительный цикл у Санчеса ушла неделя. В понедельник, 3 января, Майкл забрался в кабину своего командирского штурмовика с гордыми «нулями»,[64] нарисованными через трафарет в верхней части хвостового оперения (прямо над эмблемой эскадрильи – геральдическим щитом с изображением руки, сжимающей копьё), и первым в авиакрыле поднял самолёт в воздух.

Через час он по ближней связи уже запрашивал командира авиационной боевой части авианосца «Джон Ф.Кеннеди», чтобы тот разрешил ему совершить посадку на полётную палубу. На «крыше» (так специалисты называют полётную палубу), которая с высоты в полмили казалась по размерам не более спичечного коробка, копошились матросы в ярко-зелёных куртках дивизиона обслуживания взлётно-посадочного оборудования. Они заканчивали операцию натяжения стальных тросов аэрофинишеров, подгоняя их под заданную посадочную массу «хорнета». Получив разрешение, Санчес снизился до высоты в тысячу футов, пролетел вдоль правого борта авианосца от кормы к носу, развернулся влево впереди корабля и лёг на посадочную глиссаду.[65] Внимательно следя за «фрикаделькой» (оранжевым огнём системы FLOLS,[66] расположенной с левого борта авианосца) и стараясь удерживать его в центре и на одном уровне с горизонтальной линией зелёных огней, кэптен сбросил скорость до 120 узлов, выпустил закрылки, шасси и гак.[67]

Его старшего брата, Бада Санчеса, командира авиакрыла авианосца «Честер У.Нимитц», пилоты Тихоокеанского флота прозвали «Человек-Машина», потому что за полторы тысячи посадок он только в полусотне случаев не сумел захватить гаком третий трос аэрофинишера, считающийся наиболее удобным для правильной посадки, и ни разу – первый, находящийся всего лишь в 160 футах от кормового среза. Майкл такими достижениями похвастаться не мог. И посадок совершил меньше, и частенько цеплял первый и четвёртый тросы, за что приходилось расплачиваться из собственного кармана,