Удар! Ещё удар!.. - [25]
Потом Андрей Григорьевич стал рассказывать про Николая Разина. Был когда-то такой борец. Знаменитый силач. Выступал в цирке. Становился на «мост», и на грудь ему клали деревянную площадку. А на нее усаживался целый оркестр — семеро музыкантов — и играл вальс. А Разин так и стоял на «мосту», пока не кончится танец.
Ребята слушали.
За то и любили они Андрея Григорьевича. Всегда умел он к месту занимательную историю рассказать, и за смелых был, и против трусов, и против подлиз. Пожалуй, больше всех привязался к Андрею Григорьевичу Боря Ганелян.
И воспитатели, и вожатые считали Борю «трудным». То он устраивал бой на шпагах, да такой — один мальчишка чуть без глаза не остался. То придумывал состязания по плевкам. Кто дальше? Кто выше?
Его уже решили выгнать из лагеря — после того, как он подбил трех мальчишек устроить молчанку и они целый день не отвечали ни слова вожатым. Но тут в лагере появился Андрей Григорьевич, и Ганелян сразу так зажегся футболом — забыл и плевки, и молчанку.
С тех пор он прямо-таки прилип к Андрею Григорьевичу. И если бы у Ганеляна спросили, кто самый лучший, самый справедливый человек на свете, он, не задумываясь, ответил бы — Андрей Григорьевич.
…Матч начался ровно в шесть, как и договорились. Условились: таймы по тридцать минут. Первый тайм судит физрук «Торфяника», второй — Андрей Григорьевич.
Игра сразу пошла в хорошем темпе. Видимо, торфяники и впрямь решили взять реванш.
Андрей Григорьевич сидел на низкой, врытой в землю скамейке, неподалеку от своих ворот. Возле него, на той же скамейке, примостились запасные игроки, а чуть поодаль, прямо на траве — болельщики «Севкабеля».
Боря Ганелян — худощавый, черный, как жук, был в центре всех атак. Быстрый, неутомимый, он всегда умел оказаться там, где назревал гол. Но нынче игра у Бори что-то не клеилась. Вернее, игра шла неплохо, но завершающий удар никак не получался. Мяч то попадал в штангу, то летел выше ворот, то куда-то в сторону. А в ворота никак не шел.
Боря нервничал, кричал на Витю: мол, неточно пасует, «заводится». Боря всегда злился, когда что-то не ладилось. Витя был спокойнее. И не отвечал Боре.
Так, без результата, прошло минут двадцать. Ни одна из команд не могла добиться перевеса.
Андрей Григорьевич видел: его ребята играют лучше. У них и пас точнее, и активнее они. И все-таки… Ноль — ноль.
«Ничего, — подумал Андрей Григорьевич. — Преимущество скажется». Он взглянул на часы: до конца первого тайма осталось всего шесть минут.
«Ну не в первом, так во втором», — подумал он.
И тут случилось неожиданное. Севкабелевцы атаковали, чуть не всей командой переместились они на половину противника. Но вдруг центральный защитник торфяников ловко отнял мяч и сильным ударом переправил его через все поле своему форварду. Тот подхватил мяч и резко рванулся вперед. Прошло всего несколько секунд. И вот он уже один на один с вратарем…
У Андрея Григорьевича еще мелькнула надежда, что вратарь спасет положение. Уж больно хорош был их Левка! И действительно, вратарь не растерялся, он не суетился, он ждал, готовый к броску. Но и нападающий оказался не простаком: сделал вид, что бьет в левый угол, а когда вратарь метнулся туда, спокойно перевел мяч на другую ногу и неторопливо вкатил его в противоположный угол.
Все было сделано чисто. Торфяники-болельщики громко прокричали: «Гип-гип-ура!» Они махали руками и шапочками, они плясали и пели какие-то победные гимны.
Вскоре прозвучал свисток, и команды ушли на перерыв. Впрочем, это только так принято говорить: ушли на перерыв. Раздевалки на лагерном стадионе не было, и футболисты «Севкабеля» просто уселись тут же, на скамью, возле Андрея Григорьевича.
На другом конце поля, окруженные восторженными болельщиками, расположились на отдых игроки «Торфяника».
— Ничего, ребята, ничего, — успокаивал своих мальчишек Андрей Григорьевич. — Один мяч не решает. Все еще впереди.
Боря Ганелян кончил пить воду, вытер губы тыльной стороной ладони. Лицо у Бори было хмурое и злое.
— Не в голе дело. А обидно, — сказал он. — Мы атаковали, и вот здрасте! — нам же штуку вкатили!.
— Ну, что ж! Бывает, — спокойно заметил Витя.
— Бывает! — передразнил Боря. — Ишь философ! Ты бы вот, господин философ, пасовал точнее, это да.
Другие игроки молчали. А что говорить-то?! И так все ясно.
Второй тайм начался бурными атаками «Севкабеля». Атаки были стремительные, но слишком суматошные, что ли? Им не хватало точности. И ответный гол никак не получался.
Андрей Григорьевич теперь был судьей. Легко перемещался он по полю. Двигался, казалось, неторопливо, но всегда оказывался в нужном месте и все замечал. Любое, даже самое мелкое нарушение правил. И тотчас звучал его карающий свисток.
Боря Ганелян по-прежнему был лидером всех атак. Казалось, он нисколько не устал. Легкий, сухощавый, все так же неутомимо носился он по полю.
«Повторяется первый тайм», — подумал Андрей Григорьевич.
Севкабелевцы атаковали, игра почти все время велась на половине торфяников, однако результата не было.
«Обидно нашим мальчикам», — покачал головой Андрей Григорьевич.
И тотчас вспомнилось лицо Бори Ганеляна, когда он пил воду. Злое, напряженное. Такое хмурое — кажется, вот-вот Боря заплачет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть и рассказы о людях спорта, о том, как спорт воспитывает в человеке мужество, благородство и ответственность.
Кто из ребят не восхищается нашими замечательными спортсменами! Но мало кто знает, какой упорный, напряженный труд стоит за каждым рекордным достижением мастеров спорта. В повести «Только вперед» рассказывается о выдающемся пловце Леониде Кочетове. Двенадцать раз штурмует Кочетов рекорд страны, но лишь тринадцатая попытка приносит победу; ровно год понадобился ему, чтобы улучшить результат на одну только секунду и снова стать чемпионом страны. Упорство, воля, выработанные спортом, помогают Кочетову вновь вернутся в строй после войны.В книге использованы факты из жизни неоднократного чемпиона СССР, рекордсмена мира по плаванию — Леонида Мешкова.
Рассказы о замечательном русском революционере, соратнике В. И. Ленина Иване Васильевиче Бабушкине.
Трудно следовать велению долга, когда тебе всего тринадцать лет. Тяжело принимать важные решения, сколько бы тебе ни было лет — тринадцать или почти сорок. Герои рассказов Раевского принимают нелегкие решения в положении, требующем напряжения всех душевных сил. Согласитесь ли вы с ними? И как бы в этом случае поступили бы вы?
В этой книге собраны рассказы о самых разных людях: о стойких революционерах, о мужественных солдатах, о замечательных спортсменах и о наших советских ребятах. И все-таки они связаны друг с другом. Потому что у каждого человека бывают в жизни такие минуты, когда подвергаются испытанию его воля, решительность, честность.Как поступит герой рассказа в положении, требующем от него напряжения всех физических и душевных сил? И как бы на его месте поступили вы?
В первую книгу киргизского писателя, выходящую на русском языке, включены три повести. «Сказание о Чу» и «После ливня» составляют своего рода дилогию, посвященную современной Киргизии, сюжеты их связаны судьбой одного героя — молодого художника. Повесть «Новый родственник», удостоенная литературной премии комсомола Киргизии, переносит нас в послевоенное киргизское село, где разворачивается драматическая история любви.
Тевье Ген — известный еврейский писатель. Его сборник «Наши времена» состоит из одноименного романа «Наши времена», ранее опубликованного под названием «Стальной ручей». В настоящем издании роман дополнен новой частью, завершающей это многоплановое произведение. В сборник вошли две повести — «Срочная телеграмма» и «Родственники», а также ряд рассказов, посвященных, как и все его творчество, нашим современникам.
Бурятский писатель с любовью рассказывает о родном крае, его людях, прошлом и настоящем Бурятии, поднимая важные моральные и экономические проблемы, встающие перед его земляками сегодня.
Новый роман-трилогия «Любовь и память» посвящен студентам и преподавателям университета, героически сражавшимся на фронтах Великой Отечественной войны и участвовавшим в мирном созидательном труде. Роман во многом автобиографичен, написан достоверно и поэтично.
Нынче уже не секрет — трагедии случались не только в далеких тридцатых годах, запомнившихся жестокими репрессиями, они были и значительно позже — в шестидесятых, семидесятых… О том, как непросто складывались судьбы многих героев, живших и работавших именно в это время, обозначенное в народе «застойным», и рассказывается в книге «В полдень, на Белых прудах». Но романы донецкого писателя В. Логачева не только о жизненных перипетиях, они еще воспринимаются и как призыв к добру, терпимости, разуму, к нравственному очищению человека. Читатель встретится как со знакомыми героями по «Излукам», так и с новыми персонажами.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!