Удачи поручика Ржевского - [12]
Вот егеря миновали кладбище (слева) и рощицу (справа) и завидели вожделенный мост.
— Ура! — закричали поляки (да, да, у этих пшеков оказался наш природный клич!) и выхватили из ножен сабли.
— А-а, вашу мать! — заорали казаки, выскакивая из рощи и от кладбища и врезаясь пиками в атакующую колонну. Вновь поднялась жуткая пыль и крики, крики, крики… К чести егерей, им удалось все-таки организоваться, развернуть коней и рвануть назад по дороге.
А казаки припустили вдогон, выхватывая себе одиночные жертвы. К обеду они прискакали обратно, перебрались все на эту сторону речки и подожгли единственный мост. А через час к переправе подошла вся масса польских войск (полторы тысячи примерно) и стала рассредоточиваться по тому берегу для атаки. С нашего берега по ним начали постреливать — больше для острастки. Значительная часть этой стрельбы пришлась на взвод Ржевского.
— Пуль и пороха у нас достаточно! — крикнул он своим гусарам. — Цельтесь точнее и стреляйте. Вахмистр! Вам вести наблюдение за результатами стрельбы. Лучшего стрелка я вечером награжу сам! Самого быстрого заряжающего тоже! После чего улегся за дерево со своим штуцером, лишним карабином и заряжающим Денисовым и стал выцеливать офицеров. Наконец полякам надоело, что их бьют как куропаток и они ринулись через кое-как разведанные броды. И нарвались на огонь плотный, подкрепленный картечью из рассредоточенных пушек. Одна такая пушка стояла за взводом Ржевского, и он радовался ее удачному выстрелу и лаялся на неудачный. Впрочем, совместными усилиями взвод и пятеро пушкарей свой брод держали. Вдруг слева на нашем берегу раздались крики поляков.
— Переправились, сукины дети! — закричал Ржевский. — Заряжающие, на конь и за мной! Скакать далеко не пришлось: рубка шла между взводом Сашки Арцимовича (он подменял раненного поручика) и взводом же конно-егерей — однако через брод прибывали новые пшеки. Мгновенно оценив ситуацию (Сашка в общем-то держался), Ржевский направил своих удальцов на переправу, где стал расстреливать из пистолетов панов и их хлопов в воде. Командующий пан тоже мгновенно смекнул, что тут их всех положат и погнал бойцов обратно. Дмитрий же развернулся и взял с тыла в сабли Сашкиных противников.
— Я думал, нам конец! — признался Сашка на плече у товарища. — Мы их рубим, а они не убывают, а прибывают!
— Собери их карабины и ложись с ними опять у брода, — строго посоветовал Ржевский. — Пуля лучше сабли, ей-ей! Но что-то пушка моя стрельнула: неужто опять полезли? И поскакал на свою позицию.
Глава девятая
Вступление в Смоленск
Битву при Салтановке 11 июля гусары О… кого полка пропустили да и слава богу: эту царскую инициативу (идти к Витебску через Могилев, опрокинув корпус Даву) Багратион от души обматерил, но не исполнить не посмел и направил туда корпус безотказного Раевского. Тот бился весь день, потерял убитыми и раненными 2500 бойцов, ни на шаг не продвинулся и отступил к Дашковке, прикрывая переправу армии через Днепр у Быхова. Даву, к счастью, препятствовать им не стал, полагая свою задачу выполненной, и 2-я армия в полном составе пошла к Смоленску. Ржевский во время дневного простоя подсуетился, объехал весь обоз, но кареты с губернаторской семьей не нашел. В ответ на расспросы один из каптенармусов ему сообщил, что несколько карет с наиболее важными беженцами отправились вперед вместе с авангардом, в который отряжены были егерский и драгунский полки. Гусар же опять отрядили к казакам в арьегард, но даже уланы их не беспокоили, сопровождая в отдалении. Так двигались они десять дней и вышли-таки к окрестностям Смоленска, где уже расположились части 1-ой Западной армии Барклая. Ржевский впервые видел Смоленск и его обширную крепость, прикрывающую переправу через Днепр, и она его вдохновила.
— Вот тут бы и дать бой всеми силами нашей объединенной армии, — сказал он своим закадычным приятелям, Бекетову и Арцимовичу. — Пусть погрызут французы эти мощные стены!
— Так стены-то частично разрушены, — посетовал Сашка.
— Наскоро возвести земляные бастионы в «дырах» и поставить на них пушечные батареи! — возразил Дмитрий. — Кавалерия уже не прорвется, а пехоту можно сдержать огнем и штыком!
— Это уж как наши большие головы решат, — заключили корнеты. — Наше дело маленькое: гонять вражеских гусар, конноегерей да улан… Население Смоленска (15 тысяч) при входе армии Багратиона все высыпало на улицы и приветствовало походные колонны криками.
Особенно оживились молодые женщины, когда завидели гусар О…кого полка в их красных доломанах с желтыми блестящими галунами (ужо начистили их с вечера как денщики у офицеров, так и рядовые даже без приказа!), синих чакчирах и блестящих от ваксы ботиках. Ржевский тоже оживился и, хоть вида старался не подавать, косил взглядом то на одну хорошенькую горожанку, то на другую. Уже въехав через крепостные ворота в центральную часть города, он увидел возле одного из домов особенную красавицу, встретился с ней взглядом и не стерпел: покинул строй, остановил рядом с ней коня и перегнувшись с седла, сказал жарко:
— Как у меня внезапно в горле пересохло! Подай, милая барышня, мне кружку воды… Молодка посмотрела на него пристальнее, чуть усмехнулась и, повернувшись к дому, крикнула:
Многие века обжили российские попаданцы. Только веку галантному как-то не повезло: прискорбно мало было там наших парней. Добавим одного на разживу, а там лиха беда начало — косяком пойдут.
"Что будет после нас? Хоть потоп...." - молвила некогда мадам Помпадур. "Вот уж хренушки...." - решил Сашка Крылов, попавший негаданно в компанию к благородным господам и дамам. - Ваша беспечность нам слишком дорого обошлась. Буду поправлять....".
Приключения попаданца в революционной Франции в 1795-97 годах… Книга «Еще один баловень судьбы» Николая Федоровича Васильева относится к разряду тех, которые стоит прочитать. Созданные образы открывают целые вселенные невероятно сложные, внутри которых свои законы, идеалы, трагедии. Замечательно то, что параллельно с сюжетом встречаются ноты сатиры, которые сгущают изображение порой даже до нелепости, и доводят образ до крайности. Чувствуется определенная особенность, попытка выйти за рамки основной идеи и внести ту неповторимость, благодаря которой появляется желание вернуться к прочитанному.
Похождения поручика Ржевского и кой-кого еще. Приключения графомана-попаданца в 30-х годах 19 века и его геройского гусара во времена войны с Наполеоном.
Приключения попаданца в полумагическом средневековье (с элементами стимпанка и эротики).
Полный вариант повести, известной в «Самиздате» как «История жизни господина Н.».
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Отказаться от опасной правды и вернуться к своей пустой и спокойной жизни или дойти до конца, измениться и найти свой собственный путь — перед таким выбором оказался гражданин Винсент Кейл после того, как в своё противостояние его втянули Скрижали — люди, разыскивающие психоконструкторов, способных менять реальность силой мысли.
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
Порой, для того чтобы выжить — необходимо стать монстром… Только вот обратившись в него однажды — возможно ли потом вновь стать человеком? Тогда Андрей еще даже и не догадывался о том, что ввязавшись по просьбе друга в небольшую авантюру, сулившую им обоим неплохие деньги, он вдруг окажется втянут в круговорот событий, исход которых предопределит судьбу всего человечества…
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.