Удача близнецов - [48]

– Знаешь, потоки сил тут ведь никуда не делись, – подала голос Жиенна. – Наверное, Кармилла ими вовсю пользуется, как думаешь?

– Скорее всего. Но только она к чертовне, творящейся на пастбищах, отношения не имеет. Не может ведьма с «фейским подарочком» заниматься ни кровавой магией, ни некромантией, я уже говорил.

– Я и не сомневаюсь, что она тут не при чем. А вот мэтр Роблес… сейчас повнимательнее на него посмотрим, а? Но сначала глянем, кто там по дороге ехал.

Когда Бласко и Жиенна углубились в сад и обошли правую пристройку, то тут же услышали вопли, и, не раздумывая, оставили лошадей в яблонях и припустили на шум.

На площадке-дворике перед входом в «башню» творилось насилие. Здоровенный детина с мордой в свежих ссадинах держал мэтра Роблеса, завернув ему руки за спину. У самого Роблеса под глазом и на скуле расплывались огромные кровоподтеки, а по спине, бокам и голове детины пыталась врезать деревянная толкушка для картошки, летающая вокруг него по очень замысловатым траекториям. Детина жутко матерился, а мэтр Роблес, грязно ругаясь, пинал его ногами. Неподалеку лежал, скорчившись, и стонал пожилой мужчина с клочковатой седой бородой. Двое громил вцепились в Кармиллу, держа ее за руки, а она вырывалась и брыкалась с невероятной для женщины ее сложения силой. Рубио Ибаньез стоял перед ней в трех шагах и целился ей в живот из здоровенной пистоли.

– Сука, драная ведьма, живо, где баранец? Пристрелю ведь! Куда ты его дела? Где он? Твоя ведь работа, курва! Ну, где?

– Где был, там уж нет, а где есть – не ведаю, – ответила Кармилла, рассмеялась звонко, словно не ей целились в живот из огромной аллеманской пистоли, и лягнула одного из громил под коленку так, что тот чуть было ее руку не выпустил, взматерился и взвыл от боли.

Бласко и Жиенна не стали ждать продолжения. Инквизиторка схватила глиняный горшок с плетня, ограждавшего огородик со стороны двора, и метнула его в голову того громилы, что держал Роблеса, затем выдернула из плетня шест, на котором тот горшок сушился, и бросилась на державших Кармиллу. Бласко в тот же миг, как сестра схватила горшок, выхватил из-за пояса пистоль и выстрелил в Рубио, целясь тому в руку.

Сеньор Ибаньез заорал дурным голосом, выронил пистоль и схватился левой рукой за правую – пуля прошла по предплечью, разорвав кожу и мышцы. Паладин не дал ему опомниться, тут же швырнул в него пистолью, и попал точно куда метил – рукояткой в лоб. Ибаньез повалился наземь и тут же получил увесистый пинок по яйцам, отчего завизжал уже совсем по-свинячьему, беспорядочно размахивая руками и хватаясь то за рану, то за лоб, то за яйца.

Мэтр Роблес вцепился в горло громиле, обалдевшему от прилетевшего в голову горшка, свалил его наземь, и они начали кататься по двору, лупя друг друга и лягая. Черепки горшка крошились под ними с противным скрежетом.

Один из прихлебателей Ибаньеза переключился на Жиенну и, обнажив длинный тесак, кинулся на нее, уворачиваясь от шеста и пытаясь пырнуть ее тесаком, но всякий раз получал то по руке, то по спине или ногам палкой. А второй бандит, как раз когда Бласко пнул Ибаньеза, схватил за горло Кармиллу и приставил ей нож к подреберью. И завопил:

– Прирежу к хренам паршивую ведьму!!!

В этот же момент противник мэтра Роблеса таки сумел отбросить алхимика от себя и подобрал пистоль Ибаньеза. И выстрелил в паладина.

Бласко, развернувшийся к Кармилле, успел присесть, уходя от пули, и она прошла над его головой, попав в ствол старой яблони. Посыпались листья, червивые яблоки и сучки. Жиенна вспомнила, что и у нее есть пистоль, выдернула ее из-за пояса и почти не глядя выстрелила. Пуля выбила известняковую крошку у самых ног громилы с пистолью, тот отпрыгнул, а мэтр Роблес схватил его за ноги и повалил, и они снова начали кататься по земле, мутузя друг друга. Жиенна увернулась от тесака, отбросила свою пистоль, врезала палкой бандиту по руке, сломав при этом палку, тут же махнула ногой, пиная его в грудь. Бандит отлетел на несколько футов назад, ударился спиной о ствол яблони, грохнулся на землю, скорчился и тоненько завыл.

А паладин в то же самое время шагнул к Кармилле и бандиту с ножом, и глянул прямо ему в глаза. Воздействие на разум у него получалось плохо, он умел только отводить глаза или привлекать внимание. А сейчас получилось – то ли на злости, то ли вдруг сработала мистическая синергия с сестрой – но он подавил волю бандита без всякого труда, взломал его сопротивление и подчинил себе – на несколько секунд, но этого хватило, чтобы тот застыл неподвижно. Бласко отобрал у него нож и разжал его хватку на горле ведьмы. Кармилла тут же отбежала к Роблесу и его сопернику, подобрала свою деревянную колотушку и огрела бандита по голове. А Бласко наконец отпустил своего пленника. Тот упал на колени, глядя на паладина с ужасом и раскрытым ртом.

Жиенна пнула в бок своего поверженного врага, подняла пистоль и подошла к брату:

– Веселые какие гости у мэтра Роблеса. Что делать дальше будем?

– А не знаю, – вздохнул паладин. Зарядил свою пистоль и пистоль сестры, отдал ей, свою сунул за пояс.

Жиенна и Кармилла занялись сторожем, а мэтр Роблес подобрал пистоль Ибаньеза, забрал у его прихлебателей ножи и тесаки и покидал всё это в садовую тачку.