Ученые досуги Наф-Нафа - [87]

Только зачем первобытному человеку про трение знать да про счисление небесных сфер? Для этого надо овладеть математикой, основным своим корпусом ему совершенно бесполезной. Бесполезной для выживания в первобытных условиях, разумеется. Высшую математику можно применить только в соответствующей, цивилизованной среде. Конечно, существуют исключения, обычно приводимые археологами: Стоунхендж, менгиры и прочие мегалиты. Их астрономическая точность впечатляет, особенно вопрос: «как это могли вычислить?». Увы, пока неизвестны ни истинные цели возведения, ни методы их проектирования и постройки. Поэтому говорить о «высокой математике» времен неолита преждевременно. Не исключены альтернативные источники познания небесной механики.

Вот в городе без высшей математики шагу не ступишь, она впрессована всюду: в стены, в механизмы, в улицы, даже в продукты, не говоря о разнообразной электронике. Прежде всего в деньги и производное от них — бухгалтерию.

В Природе существует только «природная» математика, неоткрытая и не изобретенная, не исчисленная человеком. Только «чистые» пропорции живого и мертвого, симметрия разных порядков и асимметрия, бесконечные циклы и ритмы.

Зачем первобытному человеку знать о вращении Солнца и Луны, о трении капель, если он не может позволить себе лишнего, не может терять времени на ерунду. Даже фантазии его должны отвечать практическим задачам. Не обязательно на уровне сегодняшнего дня, не обязательно личного выживания. Но дальние его края: «завтра», «все племя» и не более того. Ему потребно знать, что багровый восход означает предвестие непогоды: если лик восходящего Солнца налит кровью, то сегодня светило со зла устроит всем суровую проверку, а белесый восход означает, что светило где-то шлялось всю ночь, устало и встало бледно с лица, от того весь день будет отдыхать и нежиться в тепле. Фантазия — самая практическая вещь, поскольку определяет варианты стратегии выживания. Nihil est in religione, guit non fuerit in vita[154].

Точно так же не нужны ему богословские абстракции про мионофизитскую природу единого в трех лицах бога. Его верховные боги на своих местах отвечают за свое, его духи на месте, и сейчас попросит духа озера об удачной рыбалке. Сосредоточится, прикинет откуда ветер. Если ветер северный, то дух озера мерзнет, злится, загоняет рыбу под коряги. Нет, не будет сегодня рыбалки!

Общаясь с богами элементов, со Стихиями, очеловечивая их человек входит с ними в психологический контакт подобный контакту с сородичами. Так человек сотворил живую, психологическую картину мира. Все природные явления ожили, наделялись разумом и душой, персонифицировались. «Странности поведения» смерчей, ураганов, превращения вод то в пар, то в лед и снег, стали различиями — идентификационными признаками, отдельными элементами, понятиями: вода, огонь, камень, дерево…

Элементы суть вещества, субстанции. Косная, мертвая материя. Чтобы превратиться в стихии им надо обрести жизнь, то есть движение. Стихия по определению отличается своей неподвластностью человеку, бушует по своим законам (воле). У всякого природного явления есть свои закономерности, своя «стратегия», своя логика развития. Понимание этих законов есть первый шаг если ни к их обузданию, то к «мирному сосуществованию».

Человек приручает стихии, как приручает животных, как одомашнивает растения. Скорей всего, процессы шли параллельно, ведь существенной разницы в восприятии «живое — неживое» у первобытных людей не было. Что дикий зверь, что лесной пожар, что ураган — все в той или иной мере «живое».

Стихии начинают служить людям: дождь, очаг, дом, живой колос. Несмотря на «приручение» всегда остается неосвоенная, неподвластная часть стихии. Как у всякого прирученного животного время от времени прорезается норов, как всякий культурный злак время от времени не желает плодоносить, так и прирученные элементы время от времени обращаются стихиями: пожаром, наводнением или его оборотной стороной — засухой, ураганом, землетрясением. Неподвластное отходит в епархию богов. Можно вступить с богами в контакт (жертвенный), задобрить, напугать, обмануть. С ними можно жить бок о бок, живя — познавать их крутой нрав. Прирученной стихией можно распоряжаться подобно богу, и первыми попадают в руки человека стихии разрушения.

Всякая стихия палка о двух концах: огонь это и «пламень небесный», и мирное тепло — укрощенный жар. Его оппозиции уже обходящиеся без процесса горения: жара и холод, на своих географических полюсах Полюсе и Экваторе то есть в пустыне — в тундре могут стать главными агрессивными факторами среды. Так же как стихия водная: океан, наводнение, засуха. Как ураган и воздух застойный, гнилой, заразный (пусть губителен только в болотах и глубоких ямах). Как твердь, таящая опасность землетрясения, еще чаще — неурожая. Последнее более от противоречий стихий растительной жизни.

Самая мощная стихия, противостоящая и служащая человеку: стихия жизни. Жизнь стихия абсолютная, наделенная большей разумностью, проникающая всюду различными формами: от бактерий и саранчи, до войн и революций. Живая стихия первая основа человека, потому перестройка собственной природы становится борьбой с высшей стихией, в развитых культурах обращается богоборческим актом раз человек создан «по образу и подобию».