— Ну как? Ничего не осталось? Все восстановилось? — Альбина обнаружилась в глубоком кресле и с чашкой чего-то дымящегося и ароматного, любезно предложенной ей привратником и самым сочувствующим выражением лица. Теперь-то он понимал, что это именно сочувствие.
— Думаю, да.
— Ну, родный, ты даешь! Сроду ничего подобного не видела! Да ты просто гений.
Кирилл удивленно посмотрел на наставницу, пытаясь понять, что же она имеет в виду. Гений? Да он не дошел даже до середины! За такое дело учитель выдумал бы ему какое-нибудь особо выдающееся наказание.
— Я тоже всегда удивлялся, — привратник робко присел на край стула, появившегося из ниоткуда, — думал, может, генетический эксперимент какой…
— Да? Не похоже вообще-то… хотя, — Альбина встревожено подошла к ученику и легко коснулась кончиками пальцев плеча.
Тонкий энергетический щуп проскочил в тело юноши, вернулся, неся с собой слепок ДНК. Альбина всмотрелась и вдруг резко втянула в себя воздух, едва удержавшись от вскрика. Этого не могло быть! Просто не могло!
Паника, готовая было сорвать все оковы, заплясала на самой границе самоконтроля.
— Что? — Идея, что ко всем своим бедам он может оказаться генетическим мутантом, заставила Кирилла заговорить первым, — эксперимент?
— Нет, — голос дрогнул, но она уже взяла себя в руки, — все в порядке. Просто… не важно. Отдыхай. Никакой ты не эксперимент. Просто ты очень талантливый, вот и все.
Обратный переход также был достаточно мягким. До самой машины Альбина молчала, думая о чем-то своем. Вид ее был настолько отсутствующим, что Кирилл решил задать столь сильно интересующий его вопрос, надеясь, что она ответит машинально, не вдумываясь в суть.
— Скажи, а восстановление это какая-то забытая технология древних?
— Что? Да нет, не забытая. Просто физические законы того места несколько отличаются от принятых в мире. Там все полуреальность-полуиллюзия, так что полученные там раны можно устранить, удалив иллюзорную часть. Они и затягиваются. Собственно, их и не было толком. А как вышло, что ты об этом не знаешь? Я же давала тебе книгу вчера? Ты не прочел?
— Прошу прощения, госпожа, — голос его умер на корню, становясь ровным и покорным.
— А вот не прощу! Лишу тебя… компота, например!
И так она весело улыбнулась, что не улыбнуться в ответ он не смог, хотя и попытался.
— И все же, это ты мог бы и почувствовать сам. Сколько раз ты уже валялся на этом столе?
Кирилл мгновенно стер с лица улыбку и отвернулся к окну, дабы не выдать чувства, но от Альбины так просто не отделаться. Мгновенно почуяв неладное, она пошла в наступление.
— Сколько, Кирилл?
— Один. Сегодня.
— Один? Ты хочешь сказать, что твой учитель не допускал ранений?
Честно сказать, такое предположение было совершено невероятным, да и поняла она прекрасно, что это совсем не так, уж больно обреченно он выглядел, входя в дверь, но надо ж было что-то сказать, а правду она предпочла бы услышать от него.
— Он не считал нужным восстанавливать.
— Ясно. И с тобой он не ходил?
— Нет.
— Тогда какой во всем этом смысл? Если он не видел в чем ошибки, если он не мог оценить результаты? Как он вообще выводы делал? Выжил — молодец, помер — двоечник?
— Ну…да, а это не так?
— Не так. Ты все-таки прочти ту книгу, о создании аномалии. Там написано, для чего и как ее создавали. Поверь, это вовсе не способ проверить, насколько ты крут! Это серьезный и достаточно тонкий тренажер. Прости, я, конечно, не имею права критиковать манеру твоего бывшего учителя… но…
Ее слова обожгли его больше, чем огненные стрелы, летавшие по лабиринту. Вообще любые факты человеческого отношения к нему задевали гораздо глубже, чем он был готов признаться даже себе. Нормальная жизнь, которую он все же иногда встречал, скитаясь по отдаленным деревням, спасаясь от патрулей ковената, и которой он тайком от себя завидовал, казалась ему невероятным чудом, из других судеб, но не из его. Альбина же была сплошь нормальной. Она не избивала его до потери сознания даже за самые грубые ошибки, только спокойно разъясняла ученику, в чем тот не прав и заставляла раз за разом повторять неудавшуюся манипуляцию, пока та не начинала получаться, она не заставляла его прислуживать себе, только просила иногда о чем-нибудь, она неизменно была с ним вежлива, даже когда Кирилл пытался откровенно ей хамить.
Сначала Кириллу казалось, что она сдерживает гнев, может, опасаясь, что он и ее сожжет, как того ублюдка. Даже пытался гордиться таким положением дел, до тех самых пор, пока проницательная Альбина с ехидной улыбкой не предложила ему выучить один фокус. Она встала напротив огнеупорной стены лаборатории и приказала бросить в нее то самое заклятье неугасимого пламени, знанием коего мальчик так гордился.
Кирилл бросил и немедленно почувствовал необходимость прислониться к краю стола, возле которого стоял. Девушка пылала, даже не пытаясь защищаться. Но не сгорала. Огонь будто проходил сквозь нее, не портя даже одежды, не говоря уж о теле.
— Вот так вот, — наставница налюбовалась на произведенный эффект и мановением руки успокоила намечавшийся пожар, — сумел заметить, как это делается?
